Среди сигнатур Игнат быстро обнаружил
знакомую. Пастырь находится на месте, где погиб медиум. Сейчас
ксенос замер в позе рубеновского мыслителя. При нем же были и
рабы-гладиаторы, что молчаливо охраняли своего босса.
«Ты долго приходил в
себя», — Пастырь даже не отвлекся от своего дела,
обращаясь к Игнату через мыслеречь.
Кедров промолчал, не видя смысла в
ответе. Вместо этого он анализировал состояние ксеноса. Тот явно
ощущался удрученным, что пробивалось даже через привычную
невозмутимость.
«Как ты понял, прошедшая
битва многое изменила, — продолжил Пастырь, —
Нам надо пересмотреть планы».
Игнат мысленно пролистал последние
события. Теперь имелись точные доказательства, что цель Пастыря
как-то касалась бога этого мира. Именно поэтому ксенос не хотел,
чтобы его подопечный использовал Хаос. Наличие первостихии должно
было до последнего оставаться в тайне как секретное оружие, опасное
даже для божественных существ.
Вот только первая же встреча с
медиумом, проводником божественной силы, стала словно ведром
холодной воды. Дело, что должно было стать лишь разминкой, едва не
убило их всех.
«Пастырь, —
обратился к нему Игнат. — Ответь, какова твоя
цель?»
Его наставник слишком много скрывал.
Если раньше это смягчалось ореолом его всезнания, то последняя
битва показала, что ксенос может ошибаться. Если Игнат продолжит
так слепо следовать за ним, то легко станет жертвой следующей
ошибки.
Пастырь также понимал все это. Именно
поэтому больше он не стал уходить от прямого разговора.
«Мне нужна Кровь
бога», — ответил ксенос.
Игнат взял паузу, обдумывая
услышанное. Он ничего не смыслил в артефактах, но уж слишком
говорящее название здесь было. Миссия звучала как нечто очень и
очень смертельное.
Мог ли он отказаться? Скорее всего,
да. Если человек когда-то и ощущал моральный долг перед
наставником, то после битвы с медиумом считал его
оплаченным.
Был ли смысл отказываться? Здесь
вопрос стоял сложнее. Игнату нужна была победа Земли, чтобы не
погибнуть и не стать изгнанником, выживающим в осколке реальности.
В конце концов, он просто хотел, чтобы его родной мир развивался и
процветал — не из альтруизма, скорее, наоборот. И цель ксеноса,
кажется, в какой-то мере вела к победе человечества.
«Должен ли я участвовать в его мутных
делах?» — задался вопросом Игнат.