Оставаясь в глубине души боевым командиром, начальником штаба дивизии, дядя Толя нередко приносил с собой коробку цветных карандашей и рисовал планы военных баталий. Он помечал позиции вражеских и советских передних краев. Стрелы разного цвета показывали направления движения пехоты, моторизированных частей, прерывистыми цветными линиями были изображены направления ударов авиации, кружочками помечались доты и дзоты и так далее и тому подобное.
Дядя Толя прожил долгую жизнь, примерно через восемь лет работы в ДОСААФ он перешел на другую работу. Будучи инженером достаточно высокого уровня, он сдал экзамены и прошел конкурс на начальника земснаряда (наверное, одного их самых сложных для тех времен технического гиганта, требовавшего серьезных инженерных знаний) и начал работу по углублению русла Волги при строительстве нескольких гидроэлектростанций на этой могучей русской реке. Затем он перебрался со своим земснарядом в Литву и некоторое время проработал там.
Иначе сложилась судьба его младшего брата Ивана Александровича. Он закончил лесотехническое училище перед войной и стал работать лесничим в самом большом леспромхозе Ивановской области. В первые же дни войны его призвали в армию, хотя у него оставалось дома шестеро маленьких детей. Перед отправкой на фронт новобранцев свезли в Горький, чтобы научить держать в руках ружье, стрелять, слушать приказы и понимать их. Моя мама, которая была старше дяди Вани и с детства шествовала над ним, всегда плакала, когда вспоминала о своем младшем брате. Как она говорила, он был практически слепым, и если снимал толстенные очки, становился беспомощным, так как должен был вытягивать руки вперед и ощупывать пространство перед ним, в котором всё было для него белым и серым. Конечно, ни для какой формы военной службы он был непригоден, но для коммунистических правителей война с немцами была, видимо, столь неожиданной, что все гуманные лозунги, которыми власти демагогически пользовались, ушли на задний план, и в армию стали забривать всех подряд. Так и дядя Ваня оказался в военных частях.
Мама вспоминала, что когда она несколько раз приходила на территорию горьковского кремля, где в казармах держали около двух недель новобранцев, она видела, каким беспомощным был её брат Ваня, несколько раз она наблюдала, как сержант, гонявший солдатскую массу по плацу, орал на не поспевавшего в такт со всеми почти слепого младшего брата.