Литейский рынок – место по выходным дням оживлённое не в меру. Окрестные селяне съезжаются сюда продавать городским плоды трудов своих по «разумной цене». Картошка, огурцы, яйца, молоко и сметана меня не интересовали. Я направился прямиком туда, где у подножия памятника Социалистическому труду торговали живностью: рыбой, курами, цыплятами, гусями и поросятами маленькими. Найти то, что мне было нужно, великого труда не составило. У хитроватого полупьяненького мужичка я сторговал очень миленького поросёнка, весом килограммов в пять, только-только разлучённого с маткой. Он смешно похрюкивал и дрыгал ножками, когда я запихивал его в большую дорожную сумку.
Неподалёку от общаги я, зайдя в тихий безлюдный дворик, из бутылочки с соской напоил свою покупку загодя приготовленным «лекарством». Впрочем, предосторожности не особенно и нужны были. Старуха-вахтёрша пьяно клевала носом за своей стойкой и лишь глухо икнула в ответ на моё приветствие. Где-то на первом этаже голосил чей-то магнитофон, неслись по коридорам песенки Филиппа Киркорова. Напевая : «нее-баи-и-земля-ааа…», я поднялся к себе. Мне нужно было переодеться в рванину, которую после я выброшу, и, самое главное, взять – большой охотничий нож. Проверив поросёнка, который теперь мирно сопел в сумке, я напялил старые, заляпанные краской джинсы и сильно заношенную футболку с какой-то ненашенской надписью. Выглянув в коридор и убедившись, что там никого нет, я подхватил сумку с поросёнком и захлопнул дверь. И быстро зашагал в ванную. На каждом этаже – по две ванные комнаты: мужская и женская. Горячей воды у нас почти никогда не было, и пользовались ими поэтому редко. Купаться общажный люд топал в баню или к знакомым. Мне вполне хватало душевой на работе. Но сейчас эти ванны были мне вот уж действительно ПОЗАРЕЗ нужны.
И вот, долгожданная мечта моя близка к исполнению. Трясущимися от вожделения руками я извлёк сомлевшего хрюшу из сумки и с трепетом поместил его в побуревшую, с побитой эмалью ванную. Поросёнок, недоумённо похрюкивая, завертел башкой. В его чёрных глазках не было того, что я ожидал увидеть: ни умиления, ни понимания, ни сострадания. Вообще ни черта в них не было. Это сильно огорчило меня. Я открыл воду. Тугая холодная струя произвела на свинёныша очень сильное впечатление…