1
Севу в школе били. Это началось в пятом классе, когда к ним перевели нового мальчика, Олега Бочкарева. Бочкарев возненавидел Севу с первого взгляда. «Жидовская морда» или «Саррочка», никак иначе он к Севе не обращался. Для класса это было в диковинку. Даже на пике дела врачей, когда Москва была заражена антисемитизмом и евреев на улицах били и таскали за бороду при полном попустительстве милиции, у них в школе было все спокойно. Бочкарев и два его новых друга, Саша Оганезов и Коля Шальных, оба здоровяки, главные спортсмены класса, поначалу довольствовались мелочами – заливали Севе тетради чернилами, крали книги из портфеля, сбрасывали его вещи с парты.
В стране царила шахматная лихорадка. В шахматы играли все, и советские шахматисты – чемпионы мира, считались национальными героями. Кумиром был Тигран Петросян, сын дворника, сам в юности подметавший улицы, – настоящее воплощение советской мечты «Кто был ничем, тот станет всем». На каждой перемене и после уроков в классе устраивались шахматные баталии. Бочкарев и компания играли в шахматы и страстно желали обыграть Севу, лучшего шахматиста класса. Их бесило, что никому и никогда это не удавалось. После очередного поражения они подкарауливали его там, где их не могли увидеть учителя, и били. Сева пытался отбиваться, но их было больше, и каждый из них был сильнее его.
Младший брат Олега Бочкарева, Коля, худенький мальчик с огромными карими глазами, был таким же патологическим антисемитом, как и его старший брат. Завидев Севу, он заходился от ненависти и начинал юродствовать, за что и бывал нещадно бит Севой. Коля был слабеньким и младше Севы на несколько классов, его Сева мог легко одолеть. А на следующий день Олег с дружками учили его самого коваными сапогами: «Будешь знать, как бить моего брата, жидовская морда». Их было всего трое, его гонителей, для которых охота за Севой являлась главным развлечением школьной программы, остальной класс в этом участия не принимал. Ребята сторонились и не вмешивались, и даже если в душе скорее осуждали Бочкарева, то тщательно это скрывали. С Олегом никто связываться не хотел. Сева чувствовал себя абсолютным изгоем. Так продолжалось три с половиной года.
В восьмом классе, на следующий день после его дня рождения – Севе исполнилось четырнадцать – он вернулся домой со следами побоев, скрыть которые было непросто.