Дождь почти кончился, вид отсюда, с вершины холма, был красивый,
а мокрую, запачканную глиной и травой одежду всё равно нужно было
менять, так что я завис на пару минут с еле теплым кофе в руках под
открытой дверцей багажника, и разглядывал окружающие красоты.
Поймал момент эстетического наслаждения.
Инстинкт самосохранения просто не сработал, когда раздалось
электрическое потрескивание. К такому меня точно не готовили!
Странная хрень в виде голубого сияющего комка в обрамлении
протуберанцев из крохотных разрядов появилась прямо над линией
дорожной разметки и не спеша полетела в мою сторону.
- Шаровая молния, - сказал я с ледяным спокойствием.
Бежать было бессмысленно, я уже всё понял и смирился. В конце
концов - неплохой день, чтобы сдохнуть. "В чем застану - в том и
сужу"? Нормальный расклад, даже кофе допить успел.
Молния рванула мне в самое лицо, и яростный синий свет заполонил
всё сущее. Похоже, я умер.
***
Что-то холодное и тяжелое давило мне на висок. Всё тело
покалывало - как будто после пьянки проспал несколько часов в одном
положении. Вокруг слышались чьи-то шаги и грубые голоса. Говорили
точно по-русски, но акцент был незнакомым. Даже не акцент -
интонация! Так москвичи тянут свое "мала-а-ако", украинцы - певуче
произносят "кри-и-ишка", а северяне частят и "токают". Тут тоже
было нечто подобное, но спутанное сознание напрочь отказывалось
определять - что именно.
- ... менталист поработал. Как бы они иначе взяли Резчика в его
собственном жилище? Сколько эти двое тут прожили - месяц? - молодой
мужской голос звучал устало, с нотками досады .
- Дней двадцать, - откликнулся кто-то, явно злоупотреблявший
курением. Хрипел он знатно.
- И трех дней Резчику хватило бы, чтобы размалевать всю комнату.
Точно тебе говорю - менталист!
- Но это ведь значит, что кто-то из самих...
- Вот и помалкивай, Козинец! Это не нашего ума дела. Наше дело -
как командирского сына вытащить с того света, и мы его -
провалили.
- Да как же провалили-то, господин ротмистр? Мы ж прибыли - а
тут уже...
Третий голос прозвучал прямо над моей головой:
- Господин ротмистр! Меньшой этот, похоже, живой! - голос был
глубокий, басовитый, такой человек мог, наверное, петь в
каком-нибудь народном хоре.
- Меньшой? - усмехнулся хрипатый Козинец. - Да у него руки как
твои ноги, Талалихин!