Представьте впечатления шестилетнего пацана, который впервые в
жизни летит на военно-транспортном самолете АН-26. Командование
разрешило отцу, использовать самолет, проходивший регламентный
ремонт в Москве, для перевозки семьи и личных вещей в Казань.
Летели высоко. Внизу бескрайнее море белых облаков, в наверху
светит солнце. Потрясающе. Родители седели в пассажирском
отделении, о чем-то говорили, а мы с Машкой носились по этому
отделению, постоянно заглядывая в иллюминаторы. Перед заходом на
посадку, мама с папой усадили нас в кресла и застегнули нам
ремни.
Дальше я ничего не помню. Очнулся в больнице. Правое предплечье
было забинтовано, и немного побаливало, а, в общем, я чувствовал
себя хорошо.
Потом появился дядя Витя. Он забрал меня к себе домой. Там он,
пряча глаза, рассказал мне о трагедии, разыгравшейся на военном
аэродроме, где совершал посадку наш самолет. Из его слов я понял,
что мама и папа погибли, а Маша умерла в больнице. Мою маленькую
сестру врачи не смогли спасти. Нас с сестрой взрывом выбросило из
самолета. У меня царапина, а у Машки множественные переломы, в том
числе и позвоночник, поврежден был. В моем детском мозгу в точности
отпечатались слова дяди Вити:
- Ты Мишка стал сиротой. Но ВДВ, всегда ВДВ, я, моя семья и весь
полк будем помогать тебе.
До третьего класса я прожил в семье дяди Вити, а потом упросил
его отдать меня в Казанское кадетское (суворовское) училище. Мне
очень хотелось повторить путь отца. Ведь он тоже рано лишился
родителей, и учился в суворовском.
Четкая организация учебного процесса в училище, позволяла мне
осваивать положенные предметы с легкостью. Успевал даже посещать
дополнительные занятия по иностранным языкам, наверное, мамины гены
сказывались. Неплохо, скажу вам, у меня получалось изъясняться на
английском и немецком. Поскольку жил и учился в самом сердце
Татарстана, то и татарский стал для меня почти родным. Не могу
сказать точно, какие гены намешаны в моем роду, но не каждый мог
идентифицировать меня русским. Я, черноволосый, кареглазый
подросток, больше походил на местного жителя. Сходство с местными
усиливалось, когда в городе я появлялись вместе с моим другом
Ринатом Хидиятуллиным, иногда нас даже братьями считали.
Дядя Витя, помог нашей родственнице, Зинаиде Архиповне, оформить
надо мной опеку, а также законное проживание в нашей московской
квартире.