Анна Владимировна с Матвеем, наоборот, совы. Они терпеть не могли подъемы с первым лучом солнца, поэтому часто бурчали на девушку, которая при полном женском параде, включала на кухне злополучную кофемашину.
Напевая незатейливый мотивчик, Яна старалась не думать о том, почему ей впервые за долгое время приснился разгневанный любимый. В его глазах плескалась злость, а лицо, перекошенное гримасой гнева, выражало страшное недовольство. Он наступал на неё грозовой тучей, пугая подавляющей аурой. Все, что сумела сделать девушка во сне, отступить и упереться спиной в стену. Быстро сократив расстояние, мужчина ударил левой рукой рядом с ней, холодно спросив.
— Почему ты мне не рассказала?!
Судорожно сглотнув, Яна шепотом поинтересовалась.
— Что именно?
— Про сына! Как ты могла?! Я так долго ждал этого момента!
А после Романову встретил потолок. Она смотрела на него, примерно с минуту, пытаясь разобраться, когда окончился сон, и началась явь.
— Мам, доброе утро, — сонным голосом прервал воспоминания Янки сын.
— Доброе, доброе, солнышко. Уже умылся? — улыбнулась ему девушка.
— Всё, как всегда, ма. Заправить кровать, сделать зарядку да почистить зубы. Потом завтракать.
— Вот и умничка. Я вчера купила твой любимый черничный джем с батоном.
— Спасибо, — искренне отозвался Матвей, счастливый от того, что мама не забывала про его маленькие слабости.
Хотя в последнее время она стала много задерживаться на работе.
— Надеюсь, ты придешь раньше? — спросил школьник.
— Не знаю, Матвей. Сегодня грандиозный банкет и предстоит очередная ревизия товара. Начальник недоволен несостыковками в документах. Нужно разобраться во всем, иначе босс вычтет из моей зарплаты. Сам знаешь, что нельзя этого допустить.
— Угу, — тяжело вздохнул сын, принявшись готовить бутерброды.
Он быстро научился самостоятельности, желая освободить время матери. Мальчик прекрасно понимал, насколько ей сложно. Потому что шеф мамы — настоящий злой тиран. Мужчина как-то раз приходил за документами, которые Романова по ошибке захватила домой. Неприятный строгий тип — лысый колобок с грубым голосом, надолго запомнился Матвею. От него исходила такая серьезность, что играть рядом казалось ужасным преступлением.
— Ладно, я побежала. Успехов тебе в школе, — поставив кружку в мойку, девушка чмокнула Матвея в щечку и направилась в коридор.