Группа понимала, скорее всего,
максимум в этой комнате они проживут один вечер. Но даже один вечер
в более-менее нормальных условиях это очень хорошо для той жизни,
которой они вынуждены жить в последнее время.
С шутками, спорами, кашлем,
попытками отогреться, команда устроила себе спальные места, а потом
стала обедать, дав Владимиру наставление не стесняться и задавать
Ветрову все интересующие его вопросы. Мало ли обед со стариком
окажется разовой акцией без шанса на повторение.
***
Владимир вернулся достаточно быстро.
Был хмур, задумчив, молчалив.
И хотя всем хотелось узнать
подробности как можно скорее, никто главу группы не торопил.
Наконец, взгляд Владимира прояснился, он осмотрел своих людей и
стал сыпать фактами:
— Температура с каждым днём падает
все сильнее. Генератор недолго сможет с ней бороться. Пока его
удаётся вовремя ремонтировать, но с каждой поломкой он все дольше
приходит в себя. Есть дома рядом с генератором, они утеплены и
почти все заселены, а ещё есть убежище. Бункер, в котором жили и
работали ученые. Он должен быть утеплён, и он намного надёжнее
домов на поверхности. Есть одна беда, дверь в убежище заперта. И
открыть ее ещё никому не удалось. И если так никому и не удастся,
то спасение окажется лишь отсрочкой от гибели.
Хорошие это новости или нет, Лёша не
понимал толком, знал только, что ему нужно увидеть эту дверь,
попасть в убежище, в котором возможно работали его родители до
эвакуации, а может быть они работают там и сейчас, но этот шум в
трубке... все ли хорошо с его семьей? Лёша надеялся, что да. Мечтал
увидеть и обнять родных.
Лёша лёг спать, не ужиная, экономя
скудные припасы и надеясь приблизить следующий день. Перед сном
Лёша достал из рюкзака одну из трех оставшихся консерв и отдал
близнецам.
***
На этот раз сон был долгим и пустым.
Словно Лёша бесконечно падал в глубокий колодец и не мог ни за что
уцепиться.
Проснулся и словно на секунду
подлетел над спальником, разглядывая лица спящих рядом с ним людей.
Паша, близнецы, Катя, его ровесница, в начале девушка скандалила и
сожалела о решение родных, потом благодарила, потом снова ругала.
Каждый ее день напоминал какие-то эмоциональные качели.
Впрочем, Лёша не знал, как бы себя
вёл он сам, если бы спасся вместе с родителями. Может быть, тоже бы
ныл и плакал?