А между тем в бункере нарастали волнения и возмущения. На второй
день заточения часть выживших почему-то решила, что Ветров их
обманывает, что на поверхности сейчас теплее, чем под землёй. В
подвалах же всегда холоднее, чем снаружи, а показания приборов им
не показывали, вдруг Ветров все подстроил и просто хочет уморить их
всех голодом.
Профессор не спорил, сквозь пальцы смотрел на группу людей,
собирающихся покинуть бункер, просил лишь оставить в убежище
припасы. Но большинство не слушало профессора. Испуганные,
озлобленные, уверенные в своей правоте, они не хотели делиться с
кем-либо своей едой и тем более оставлять ее в бункере.
Но тут вмешались волки. Видя ухмыляющиеся, довольные лица, Лёша
вспомнил, именно новички первые и предложили выжившим отправиться
на поверхность проверять температуру. Лешу охватило дурное
предчувствие. Ему захотелось остановить выживших, потому что на
секунду вместо живых людей, он увидел замёрзшие, посиневшие лица,
множество тел, покрытых тонким слоем снега.
Но Лёша не успел ничего сказать, на его глазах волки отобрали у
разведчиков сумки и повели их к выходу, обещая, что позаботятся о
чужих вещах не хуже их хозяев и помогут закрыть дверь, чтобы внутрь
убежища не попал снег.
Волки ушли. А у Леши начался громкий кашель, который не мог
остановиться почти целый час.
И этот кашель почти принёс Леше облегчение, он и боль в ноге
позволяли не думать обо всем творящемся в бункере, не искать
несостыковки, не ждать зла, надеяться на лучшее.
Группа разведчиков не вернулась ни через час, ни на следующий день.
Волки распоряжались чужими вещами свободно, словно были уверенны,
ушедшие в убежище не вернутся никогда.
Какое-то время все сидели тихо, словно боясь надвигающейся беды, а
потом вместе с уменьшением количества провианта, началась
истерия.
Лёша заметил что творится что-то неладное, когда дочь Владимира
осматривала его рану.
— Заживает, если не напрягать ногу, то скоро...
Девушка не договорила, в коридоре раздался сначала пронзительный
крик, а за ним плачь.
Когда Лёша вышел за всеми в коридор, он увидел того, кто кричал,
выл и плакал. Это была жена одного из не вернувшихся в бункер после
разведки.
Молодая женщина сидела на полу, её лицо было искажено гримасой
ужаса, она выла, рвала на себе волосы и иногда кричала, глядя
куда-то в сторону: