Я была так безнадёжно влюблена в того мужчину.
А затем всё изменилось. В один момент полетело к чертям собачьим. Лавиной смело меня, раскрошило, погребло под обстоятельствами. И мы все изменились. Я больше никому не позволила увидеть меня настоящей. А Царь стал жестче, суровей.
Теперь мужчина смотрит на меня с призрением, как на грязь под ногами. Своей грубостью прожигает, заставляя сильнее впиваться ногтями в руки, чтобы не показать моих эмоций.
Царь улыбается. Вроде широко и даже дружелюбно, но я знаю, что скрывается за этой улыбкой. Злость. Презрение. Ненависть. В нём ничего не осталось от того мужчины, ради которого я пожертвовала всем.
А Царь лишь повторяет любимые слова маменьки:
– Секс, детка, это хороший обменный курс. Либо ты раздвигаешь передо мной ноги, либо тебя трахнут все, кому задолжал твой брат.
И у меня есть всего три выбора. Можно предложение Арабины принять. Стать её лучшей девочкой, мужчин сопровождать. Неделю перетерпеть, а после в Италии затеряться.
Ещё можно вернуться домой и самой разбираться с теми, кто преследует брата. Договариваться, искать защиты. Может, в очередной раз прогнуться под отца и выполнить его требования, лишь бы меня никто не тронул.
Или прогнуться под Царя. Действительно стать шлюхой, какой он считал меня всё это время. Обменять тело на защиту. Сдержать все мысли и чувства, переломить себя ради лучшего будущего. Знаю же, понимаю, что лучшей защиты, чем у него, мне не найти.
Три выбора, три разных исхода.
Но от каждого меня воротит, выворачивает. Будто ломает изнутри, не давая выдавить ни слова.
Гордость или жизнь?
Добро пожаловать и приятно чтения.
Я пишу не для того, чтобы жить. Я живу лишь для того, чтобы писать.
2. Глава 1. Мира
– Гранатовый сок и салат. Цезарь с креветками.
– Мне тоже самое. И кальянщика, - подруга делает вдох, когда к нам подзывают парня. Поправляет светлую челку и выдаёт заученную тираду: – Не приторно сладкий, не арбуз и не дыня. Средний, дымным. С мятой или лимоном. И охлаждающую насадку. Если её нет, тогда больше ментола. Спасибо.
Кальянщик и официантка кивают, поскорее сбегая от нашего столика. Мы выжидаем для приличия несколько секунд, а затем начинаем смеяться. Я, по привычке, чуть закидываю голову. Шея так кажется тоньше и длиннее, привлекая взгляды.
Некоторые советы маменьки слишком глубоко сидят во мне, чтобы я могла от них избавиться. Вроде отдалилась, выросла, слепила себя из оставшихся осколков. А затем снова следую заученному сценарию. Говорят, привычка формируется за двадцать один день.