Весь в белом - страница 6

Шрифт
Интервал


Когда я в первый раз оттеснил наставника Хинаты, который голосом бездушной куклы пытался ей что-то втолковать, он пошел жаловаться дяде. Думаю, представитель главной ветви Хьюга не постеснялся бы применить «птицу в клетке», если бы не один случай, который произошел через пару месяцев, после смерти отца.

Я тогда, совсем мелкий, налетел на одного засранца, у которого, видимо, было не лучшее настроение. Тот, в связи со скудностью того, что должно было наполнять его черепушку, не придумал ничего умнее, чем пнуть меня, и активировать проклятую печать.

Я корчился на полу от боли и улыбался. Потому что бежал я к дяде, и стоял он, буквально, в двадцати шагах от места действия. К дяде, который несмотря на всю свою холодность, чувствовал за собой вину, который, несмотря на мою «побочность», забрал меня жить в свой дом. Очень, очень взбешённому дяде, который стремительно сблизившись с идиотом, обработал его джукеном до состояния полутрупа. Я даже засмотрелся на совершенство его движений. Люблю смотреть, как горит огонь, как течёт вода, оказывается, мне нравится смотреть и на то, как избивают мудаков.

— Если я увижу, а я увижу, — Хиаши-доно активировал бьякуган, смотря в белые глаза соклановца, — Как ты ещё раз попытаешься причинить боль моему племяннику — я тебя убью.

Вообще, после случая с отцом, глава клана стал больше внимания обращать на отношение старшей семьи к побочной ветви. В такую ярость не впадал, но наказания за несправедливо активированную «птицу» выдавал исправно. Сильно положения это не меняло, но тем, кто носил проклятую печать, стало чуть легче жить.

Так что, за всё время с того момента, я не чувствовал на себе боли «птицы»: слухи в мире шиноби, да ещё и внутри клана, разносятся довольно быстро.

Возвращаясь к тренировкам девочек. Глава пришел на полигон вместе с тем наставником, и всё то время, что я возился с Ханаби и Хинатой следил за мной активированным бьякуганом, потом молча развернулся, и покинул тренировочную площадку. С тех пор, на час, что я занимаюсь с сёстрами, учителя уходят отдыхать.

Поправляю им мелкие огрехи, поощрительно улыбаюсь, показываю на своём примере, как надо. Шучу, тискаю, целую в затылки и жмякаю щечки. Они же такие милахи, а эти, с мордами изо льда, даже не пытаются стать им кем-то больше, чем учителями боя. Наставник и воспитатель — это не просто говорящая голова, это старший, опытный товарищ, вплотную подошедший к тому, чтобы стать твоим другом. Ребёнок должен стараться, но добиваясь успеха, должен получать поощрение и одобрение. Без перегибов, конечно, чтобы не сделать его зависимым от чужого мнения. Но и изображать хмурого снеговика — просто тупо, да и опасно для психики ребёнка.