С недавних пор у меня
стойкая нелюбовь к гостиницам.
-Или куда-то еще тебя
пристрою.
Снова звонит мой
сотовый. Отвечаю, потому что это лечащий врач.
-Ясмин Михайловна, я
договорилась. Вас завтра ждут в том фонде, о котором мы
разговаривали. В 9.30. Не опаздывайте.
-Хорошо. Спасибо Вам
огромное, - благодарю я, начиная надеяться. Пусть самую малость.
Так тяжело без надежды.
Мне хочется лечь. Я уже
готова устроиться в парке на лавке, но еще нужно забрать вещи и
найти какое-то жилье. И я иду с Глебом. Потом буду разбираться с
его отношением ко мне. Если потом для меня
наступит.
-На моей поедем. Она там
за углом, - мы идем к его автомобилю, который стоит в уединенном
месте, - Служебные уже... Уехали.
Я слишком задумываюсь и
пропускаю момент, когда к нам подбегают несколько очень крепких
мужчин. Глеб пытается отбиться. Мне же зажимают рот и затаскивают в
салон черного внедорожника. С переднего пассажирского сидения ко
мне поворачивается мужчина. Я его знаю. Это друг Шахова - Никита
Абрамов. Он приходил ко мне, когда мне еще не выделили охрану,
угрожал.
-Привет, красавица!
Соскучилась? Я ж тебе обещал, что мы еще встретимся. А я всегда
держу слово. Поехали покатаемся. Наш общий друг сегодня из тюрьмы
вышел, куда ты его упекла. У вас будет незабываемая встреча. Он
тоже скучал.
Я с ненавистью смотрю в
холеное лицо. Что ж они уроды такие? Всё же есть у них. Живи и
радуйся. Откуда столько желания унижать и причинять
боль?
А потом я замечаю
разорванный рукав блузки. И глубокий порез на руке, из которого
сочится кровь. Я ведь пробовала вырываться.
-Пожалуйста, вызовите
скорую! - прошу я, стараясь не дать волю слезам.
-Перебьешься. Выруби
ее.
Мне наносят удар в
основание шеи. И я теряю сознание.
Клим
Выхожу из здания суда после того, как меня освободили. Служба
безопасности отогнала журналистов и теперь я могу беспрепятственно
пройти в свою машину. Полгода в тюремных застенках, а чувство, что
отмотал приличный срок.
Вдыхаю полной грудью воздух... И он пьянит. Кровь мчится по
венам с нереальной скоростью, принося давно забытый бешеный
кураж.
Вскидываю руки вверх, задираю голову к небу и ору, наплевав на
то, кто что подумает:
-Свобода-а-а!
Рядом останавливается Черный, криминальный авторитет, с которым
мы схлестнулись в СИЗО. Останавливается, достает сигарету,
прикуривает. Мои ребята напрягаются.