— Здравствуй, Наташ.
— Здравствуй, — автоматически ответила на его приветствие и попыталась обойти, направляясь на кухню, но он не позволил, схватив за локоть.
— Натка, ну что за детский сад? Хватит бегать. Давай поговорим и всё обсудим, как взрослые люди, — одарив меня улыбкой плейбоя, понизил голос до вкрадчивого шёпота. — Видишь, даже родителей пришлось задействовать, чтобы найти тебя.
Окинув его выразительным взглядом, медленно опустила голову вниз, туда, где соприкасались наши руки. Богдан меня тут же отпустил.
— Вижу. И хочу заметить, что это мои родители. Что же касается твоих претензий… Во-первых, я не пряталась. Где я живу, ты в курсе. Во-вторых, всё это мы не раз уже обсуждали, так что нет смысла мусолить. Ну а в-третьих, Богдан, правда, поздно. Для нас всё уже слишком поздно… Да и не было нас как таковых. Мы совершили большую ошибку и теперь…
— Наташа, — перебил он. И из его голоса мгновенно ушла вся ласка и забота, стоило лишь мне вновь начать ему перечить. — Нам придётся поговорить, хочешь ты этого или нет.
Вот теперь я его узнаю, своего мужа. Хотелось много сказать, но в коридоре показался отец, и мы замолчали.
— Здравствуй, Наталья. — Папа степенно вышел из кухни, смотря на меня с укором, автоматически обвиняя во всём, что только можно. И сколько я ни пытаюсь привыкнуть к такому отношению со стороны родителя, но нет, каждый раз как первый. Прямо по живому. Всё так же больно и неприятно его равнодушие, граничащее с безразличием.
— Здравствуй, пап, я… — Но меня вновь перебили.
— И чем ты, собственно, опять недовольна? Муж пришёл поговорить, а ты себя ведёшь как недалёкая блондинка. Ещё и нос воротишь. Хотя почему как… — Он недовольно сморщился, показывая этим своё отношение и к ситуации в целом, и ко мне в частности.
— Папа, ты, как всегда, прямолинеен и радеешь за «благополучие» семьи. Благодарю, но не стоит. Мы с Богданом сами во всём разберёмся.
Внутри начало закипать от обиды и злости. У меня всегда возникало ощущение, когда мой муж находился рядом, что папе Игнатьев ближе, чем родная дочь.
— Знаю, как ты разберёшься, — выдал отец, пренебрежительно передёрнув плечами. — О чём с тобой можно договариваться, когда вместо мозгов желе. Непонятно, как тебя Сомов ещё не выгнал.
— Ясно… Нормального разговора у нас не получится. — И, развернувшись, направилась к выходу, чтобы не усугублять ситуацию.