Когти монстра, что не пожелал умирать сразу, скрежетнули по
металлическому нагруднику, но добротный доспех не подвел. Я
направил револьвер на правый глаз монстра, но тот успел отдёрнуть
башку, и пуля просвистела мимо. По ногам побежала волна холода,
зверь пытался заковать меня в лёд — но фиолетовые молнии прервали
эту попытку.
Однако барс успел оттолкнуться от меня, и теперь Клинок
Простолюдина больше не гнал волны молний во внутренности раненного
врага. Из пасти зверя вырвалась ледяная волна, но я, вспыхнув
пламенем, шагнул сквозь неё — Снежный Барс не успел как следует
собраться с силами для этой атаки, а потому она вышла слабоватой. Я
обрушил клинок в косом ударе, метя прорубить череп, но зверюга
пусть и с трудом, но отпрыгнула, припадая на правый бок. Кончик
клинка успел лишить монстра правого глаза, оставив на морде шрам, и
мы на краткий миг замерли — охотник и добыча, поменявшиеся
местами.
У меня оставалось процентов тридцать от резерва, несколько зелий
на крайний случай, пара гранат и четыре выстрела револьвера. А ещё
на мне были зачарованные доспехи — обугленные, иссеченные
царапинами и с парой мелких вмятин, но вполне себе ещё
надежные.
Зверь был на целый ранг выше и к тому же охвачен безумием от
артефакта. Но видимо, боль, ранения и смертельная опасность
прояснили его разум, и тот, не издавая ни звука прыгнул — вот
только не на меня, а вбок. Я пролетел мимо, не ожидая подобного
подвоха, а когда бросил на него взгляд, грозный хищник уже вовсю
улепетывал. Видимо, здраво рассудил, что своя шкура дороже попытки
прикончить закованного в сталь двуногого...
Безумный забег продолжался ещё четыре минуты — и вот мы вновь
стоим спина к спине. Море тварей всё так же вокруг нас, ведь нас
опять загнали, но на этот раз энергии не хватит на то, что бы
выдержать несколько минут вражеских атак...
— Вот и всё, господа, — устало просипел Никита. — Для меня
честью было служить с вами...
— Не болтай попусту! — зарычал я. — Вливай в него силу,
целитель! Мы выиграем время!
— Мы с Олегом ставим барьеры, Андрей — на тебе Никита, —
поддержал меня Святослав. — Парень, я видел действие твоих
фиолетовых молний. Действуй только ими и не думай о защите —
разрушь максимум заклятий!
Минута. Заполненная бешенным воем сходящего с ума мира, воем
ветров, грохотом взрывов и воем чудовищ снаружи, что перекрывал
даже звуки боя минута — она была самой долгой в моей новой жизни.
Да что там — за все три моих века напряженность и риск этой минуты
заслуживает места в первой двадцатке худших ситуаций в моей жизни.
А учитывая, что воюю я примерно все эти три века — это
достижение.