— Но Хьюберт сказал, что он заработал все это… — мямлит Мэл, уже прекрасно понимая, что это не так. Вся их дорогая, пестрая, шикарная жизнь — все это было обманом, все катилось в тартарары, все было в долг, не принадлежало им. Все было получено из рук этого расчётливого, хитрого чудовища. Вот зачем ему был нужен Хьюберт, жизнерадостный, стремящийся к достатку кабанчик. Приманить; обмануть; напасть и уничтожить! Совершенно точная роль…
— Нет, — с видимым удовольствием выдохнул Стоун, наслаждаясь замешательством и страхом женщины. — Не заработал. Я ему дал все это. Его услуги не могут стоить так дорого.
— Зачем?! — выкрикнула Мэл, ощущая жесткую ладонь Стоуна у себя на бедре. — За что!? За какие заслуги!? Или вы… обманом? Завлекли его в ловушку?! Воспользовались его безграничным доверием?! Он отзывался о вас очень восторженно, для него вы — непогрешимый идеал!
Но Стоуна не останавливали ее слова, ее попытка воззвать к его совести. Напротив — ее горячечная речь насмешила его, и он тихо рассмеялся, продолжая ласкать ее грудь совершенно по—хозяйски, так, словно имел на это право и делал так сотни раз. Как хозяин. Как человек, наслаждающийся властью над своей вещью. Его ладони по-прежнему исследовали ее тело, неторопливо, будто прислушиваясь к бушующей горячей крови под тонкой кожей испуганной женщины.
В голове Мэл крутились самые разные страшные предположения; этот подлый змей мог подставить Хьюберта. Мог обвинить в растрате. Мог подсунуть фальшивые документы. Мог…
Но ответ Стоуна затмил ее самые смелые предположения.
— У нас с ним был договор, — ответил Стоун. — Я давал ему столько денег, сколько он хотел. Оплачивал все его счета. Всё. Всё, что он просил — я давал ему. А он взамен пообещал мне, что однажды я смогу прийти в его дом и забрать любую женщину, что мне приглянется. И этот день настал. Надо отдать должное Хьюберту, — Стоун явно издевался, — он очень честен. Не попытался скрыть такое сокровище, как вы… И предоставил достаточно широкий выбор…
Мэл в ужасе вскрикнула, зажав рот рукой. Высокий стульчик у стола пустовал, но воображение рисовало Мэл, как этот негодяй своими холеными жесткими руками поднимает с него Алисию и уходит… Вот зачем Хьюберт пригласил свою сестру, о которой долгое время и не вспоминал; вот зачем на этот странный завтрак он и дочь притащил! Выбирать!..