– Давить, – решительно сказал Берт. – Как клопов. Распоясались,
твари рогатые.
Его решимость наполовину состояла из равнодушия. Так, дежурная
фраза. 4200-е – тьма дремучая, непрошибаемая, пусть бы йорны и
целиком забирали. Нулевую тварям не взять, а побочные ветки –
ерунда. Лью тоже прекрасно это понимал, но должность обязывала:
нахмурился, шурхнул маховыми перьями по стене. Старший по отделу,
не жук-олень, однако. Пусть того отдела кот наплакал.
– Давить надо, – с нажимом повторил старший. – И чем быстрее,
тем лучше.
– Ого, – попытался перевести разговор Берт, – глянь, Е-22 снова
наша, ребята Михеля отрабатывают премиальные.
Но сбить Лью, если тот уже собрался развести елей,
практически невозможно.
– Пусть их отрабатывают, – рассеянно отмахнулся. – Ты слышал,
что на последнем совете говорил Габи по поводу их новых
возможностей?
Конечно, Берт слышал. Умение стекленеть взором и дремать на
советах он выработал давно, но у Габриэля настолько мерзкий,
ввинчивающийся в мозг голос, что не помогали никакие навыки.
– Ты говоришь про очередные усовершенствования разведки? – Берт
счёл нужным продемонстрировать осведомлённость.
– Да. Что думаешь?
А вот признаваться в том, что вообще на совете не думал, Берт не
стал. Сделал умное лицо и протянул:
– Ну-у-у… Думаю, как всегда у Габи. Очередной прожект. После
муходронов я не удивлюсь ничему.
Лью не выдержал – фыркнул. Испытания нового разведсредства
проводились масштабно, можно сказать демонстративно. Напичканный
всяким нанохламом огромный рой выпустили в эффектно подсвеченное
небо, но выдрессированные на командные действия насекомые прыснули
в разные стороны с такой скоростью, что ни один датчик за ними не
успел. Вместо объёмной картинки на экране десять на десять метров
рассыпался мутный калейдоскоп. Габи до сих пор за глаза звали
Повелителем мух.
– Ладно, проехали, – проворчал Лью, которому по чину не положено
хаять начальство перед подчинёнными. – Но последняя разработка
выглядит перспективной, Берти. И им нужны добровольцы. Не хочешь ли
послужить человечеству?
Это было коварно, но Берт немедленно огрызнулся:
– А я что здесь делаю? Я именно служу и именно человечеству.
Вместе с тобой, между прочим.
Он с достоинством выпрямился, но мину скорчил чуть-чуть
несерьёзную. Для смягчения намёка: если Лью считает его бесполезным
бездельником, то и сам он такой же. Если уж совсем честно, то Берт
не раз задумывался, что произойдёт, если их небольшой
вспомогательный отдел статистиков-аналитиков сократят вчистую. И
постоянно приходил к выводу, что ничего не произойдёт. Вот совсем
ничего. Совесть грустно вздыхала, но быстро успокаивалась. Зачем
грустить? Вреда-то от них тоже нет, и кому какое дело, за что Лью,
Берт, Мари и Меф получают свою благодать.