— Вижу, тебе намного лучше, Алекс, — ровным тоном сказал он.
— Мне только что звонила Элиана. Что, кворх побери, происходит? — не выдержал я.
— Дело в том… — Фортем чуть замялся с ответом, — что твой отец не вышел из гибернации.
— В каком смысле, не вышел? — опешил я.
Понятно, что каждый из спящих находится в своей комнате, где стоит личный дьюар. Перед тем, как уйти на шесть лет в состояние, замедляющее все процессы в организме почти до нуля, мы с отцом попрощались и разошлись по разным помещениям, где каждым из нас занялись сотрудники корпуса.
— Он мертв.
Голос Дэймона прозвучал, словно выстрел из фотонной пушки. Тихо, но мгновенно сразив наповал.
Даже не знаю, что именно я испытал в тот момент. Скорбь, непонимание…
Нет, скорее это был сильный шок.
Я всегда считал неприкосновенных практически небожителями. Теми, над кем неподвластна смерть — по крайней мере, такими были мои ощущения. Конечно, как один из них, я не пребывал в неведении, посему отлично знал, что и они иногда умирают. Но на моей памяти подобное случилось лишь однажды, когда скончался Джил Моррисон, отец Бласа. Но тому уже было кворх знает сколько лет! А Кристиану Торну в физиологическом плане стукнуло всего шесть десятков. Это почти ничто, с учетом того, что у нас самые лучшие врачи Пирамиды, новейшие препараты и оборудование.
— Как это случилось? Его убили? Кто может быть замешан? — посыпались из меня вопросы.
— У него произошла остановка сердца в момент выхода из сна. Все шесть лет оборудование работало исправно, показатели жизнедеятельности были в норме. Никто не мог предвидеть подобное! Мы пытались завести его сердце, но тщетно. Такое иногда случается и в жизни, а тут постоянные перегрузки…
— Но ведь технология давно изучена! Ты же лично следил за режимом гибернации! А перед сном всем нам проводили обследование. Как ты мог упустить важную деталь и не заметить изменения в состоянии его здоровья?!
Я сорвался на Фортема криком. Я все еще не мог принять тот факт, что больше не увижу отца, что он не возглавит «Спектр» на этот год и последующие сроки своего правления. Без него вся система словно ломалась в одночасье. Я не мог сказать, что сильно любил его, но он был моей единственной в этом мире родней. Поддержкой и опорой.
Желание убить Фортема за оплошность вспыхнуло в голове как сверхновая, и я сам не понял, как направил на него поток эрри, вынуждая задержать дыхание. Но Дэймон умело остановил мою ментальную атаку: