– Ирина Вячеславовна, – начал Золотарев, выпустив ее в неожиданно светлую приемную, – Раз уж вы собираетесь работать у меня.
– Да?
Ира осматривала приемную и никак не могла понять, а что же именно в ней не так.
– Можно я буду звать вас по имени и обращаться на «ты»?
– Конечно.
Куда-то пропала высокомерная секретарша Золотарева, унеся с собой запах въедливых духов.
– Ирина, у меня тоже есть не большое «только».
На ее скромный взгляд «только, только и только» пока было лишь у него. Она приподняла брови, ожидая продолжения. Ей почему-то подумалось о дресс-коде, так некстати вспомнилось глубокое декольте Регины.
– Мне нужен секретарь.
– А куда делась Регина Анатольевна?
У Артема Золотарева было впечатляющим все – острый ум, внешность, по которой плакали мужские дома моды, автомобиль – темное-синее спортивное купе с эмблемой трезубца на капоте, офис в центре Москвы, кабинет в золотисто-коричневых тонах, а еще взгляд – серые глаза были выразительны, очень хорошо передавая настроение владельца.
– Она уволилась что-то около сорока минут тому назад.
Ира взглянула на часики на запястье и все поняла. Он уволил ее.
– И вы хотите, чтобы я помогла вам найти ее?
– Нет.
Ему необязательно было говорить это. Ира увидела ответ прежде, чем это выдал его голос, рот, горло.
– Я могу обойтись без помощника, но не без секретаря.
Он оперся плечом о дверь своего же кабинета, ожидая, что она скажет ему.
– Продолжайте.
– Вы всегда такая наглая?
Он спросил это просто так. Его не волновала ее наглость. Он рассматривал ее, стоя совсем близко к ней, а вот Ира заволновалась, ощутив, как внутри нарастает чувство близкое к панике.
– Нет.
Она никогда не была такой. Радовалась возможному институтскому трудоустройству, которое не требовало от нее вот этого всего.
– На втором этаже у меня целая дюжина толковых юристов, но среди нет того, кто справится с этой работой.
Ира отодвинула вещи Регины Анатольевны в сторону и уперлась бедрами в стол. Скрестив руки на груди, она смотрела на успешного прохиндея и злилась. На себя конечно же.
– С этой работой справится и младенец.
– Не скажите.
Ладно. Она преувеличивала. Просто ей стало обидно и вовсе не потому, что он гонял ее сорок минут по всем отраслям права, а за свою ложь, которую нельзя было откатить обратно. Вернее, можно было, но ей показалось, что еще существовал маленький шанс, что все еще можно исправить в ситуации «секретарь и помощница».