– Провоцировать?
– Именно.
Она подошла к нему, приладив к трубке щеточку для уборки полок от пыли.
– Ты раззадорил меня, показал, как интересно может быть рядом с профессионалом и тем, кто умеет делиться опытом, а потом решил захлопнуть витрину и показать, что это не для меня.
Она включила пылесос и некоторое время занималась устранением последствий ремонта. Артем не сдвинулся с места. Он наблюдал за ней и терпеливо ждал, когда она закончит жужжать на всю кухню.
– Дело только в этом?
Она, кажется, удивилась. Ей не надо было искать его. Артем всегда был на виду. Ей не надо было мстить. Это было так низко. Не передать словами, как больно от одного только предположения, что она лезет в его жизнь, чтобы напомнить о себе, когда он не хочет помнить ее.
– Я бы не пришла к тебе, Золотарев, если бы не дети и нищета вокруг.
Артем нахмурился. Он видел что-то свое и похоже не верил ей.
– Что за запах? – спросил он, наверняка имея в виду теперь кажущуюся везде фальшь.
– Это правда, – повторила Ира, а потом опомнилась! – Крендельки!
Она сунула ему в руки щетку, развернулась на пятках и бросилась к духовке. Тут же вскрикнула, споткнувшись о стул, проглотила ругательства, но успела наградить Золотарева обвиняющим взглядом.
– Что?! – откликнулся тот незамедлительно с озарившей лицо веселой улыбкой. – Скажешь я виноват?
– По-твоему, это смешно?! – прошипела Ирина, пытаясь справиться с болью, вперемешку с криком и возмущением.
Он определенно был причастен к ушибу ее левого мизинца, но Иру волновало другое.
– Я совсем забыла о них, – проговорила она, перестав кусать себя за губу. – Неужели сгорели?!
Из открытой дверки повалил не то пар, не то дым, застив собой пространство вокруг, заставил закашляться и замахать руками. Однако, через несколько секунд все стало улетучиваться в открытое окно. Туда же ушли звуки дрели, остатки пыли и нагревшегося дерева.
– Сгорели?
Ира подняла глаза на своего спасителя, качнул головой глядя на румяные печеньки, плавающие в море сгоревшего сахара.
– Тебе совсем плевать на меня, Назарова? – спросил Золотарев, резко поменяв тему от кулинарии к отношениям. – Живешь, как ни в чем небывало, печёшь рогалики.
– Я не имею права, – Ира кашлянула, пытаясь сделать что-то с задеревеневшим горлом.
Он вернулся к «нашим баранам». Но этому разговору (вероятнее всего на повышенных тонах и слезами на глазах) не суждено было случиться, потому что хлопнула дверь, послышался щелчок двери, звуки сбрасываемой обуви и быстрые шаги по коридору.