– Назарова, я в обмороке! – кричала Алка из глубин своей квартиры. – Просто в обмороке!
– Мне кажется, что ты путаешь что-то – сипела перегревшаяся Ира, – и это не обморок, а истерика, быть может даже припадок.
Она оставила утюг в сторону, не понимая, как выключить функцию пара, прошла к окну и распахнула его настежь, практически тут же пожалев об этом. Вместе с прохладой пришло понимание, что подошло время для новой мойки окон и она не успокоится пока не превратит их в самые настоящие кристаллы.
– Кто из нас психолог? – спросила появившаяся Алка, с зубной щеткой во рту. – Не спорь со мной!
Ира пожала плечами. Она не воспринимала подругу как серьезного специалиста так как видела, как училась Кошмарова, это, во-первых, а во-вторых, Алка косячила в тех областях, в которых раздавала советы и это подкашивало ее авторитет.
– Ира, ты не должна потерять такого мужика! – бубнела Алка под шум воды. – Что он тебе сказал?
Ира смотрела во двор и совсем-совсем не слушала Аллу, вдруг погрузившись в воспоминания вчерашнего дня.
– Ты помнишь, что он тебе сказал?!
– Сказал, что научит меня всему.
Она так спешила избавиться от него, чтобы наконец остаться в приятном месте без криков, насупленных лиц, тягостного молчания и чувства вины; так радовалась, когда оказалась на территории зоопарка, что не сразу поняла на что же именно подписалась.
– Без всяких «но» и «если»?
– Кошмарик, ты понимаешь, что мы говорим об искушенном юристе, а не о наивном мальчике только-только выпустившемся из пединститута?
Золотарев обещал научить ее премудростям профессии, а взамен просил пообещать ему, что она никуда не денется от него – не уйдет замуж, в декрет, к конкурентам или на вольные хлеба. Все это сроком на три года.
– Это так романтично, – проговорила Алка «за спиной». – Он попросил пообещать…
Ира только хмыкнула в ответ. Алла не видела Золотарева, когда он озвучивал все это. Вид и тон у него были те еще. Она конечно же кивнула, а сама подумала, что обязательно найдет лазейку во всем этом. Не потому, что хотела обмануть его, сбежать или что-то еще, а потому что не любила быть загнанной в угол.
– Кошмарова, я зуб даю, что завтра мне придется подписать кипу бумаг, в которых будет прописано все – сроки, обязанности, зарплата, штрафы и какие-нибудь гадости.
Последнее она сказала, потому что произнесла «и». После этого союза обязательно должно было быть еще что-то, призванное убедить Алку, что Артем не юноша из пасторальной картины. Она, как ни странно, не ошиблась в своих ожиданиях.