- Никогда там не была, - осторожно
сказала Надежда.
- Решено. В августе берешь отпуск и
мы едем в Красноярск. Покажу тебе наше небо. После этого тебе не
захочется оттуда уезжать!
Голос Аскольда как-то странно
дрогнул, изменившись, и у Надежды сжалось сердце. Неужели это
все-таки случится?
- Пойдем к тебе?
Это сказалось как-то само собой, и
Надежда, хоть и испугалась, но не удивилась. Сегодня вообще был
удивительный день и… должно же и ей хоть когда-нибудь повезти! А
если не повезет, то кому какое, в сущности, дело?
- Ты далеко живешь? – видимо, ее
молчание Аскольд принял за сомнения. – Пойми, я бы мог вызвать
такси до гостиницы, но какой смысл? Пока мы доедем, пока то, да
пока се, уже и назад тебя провожать. А ты ведь не такую ночь
хочешь?
Он заглянул в глаза как-то странно,
требовательно и осторожно, словно боясь спугнуть робкую добычу. Это
был взгляд настоящего мужчины, взгляд победителя, умеющего быть
милосердным, и Надежда сдалась.
- Нет, это рядом, на соседней улице,
только…
- Ты кого-нибудь ждешь?
В такое время суток к ней мог
заявиться разве что бывший муж, и он в самом деле некоторое время
после развода рвался в подъезд, трезвоня в домофон, пока соседи не
пригрозили подать на него в суд. Мелькнула и пропала мысль о
Минаковых, которые наверняка уже выбрались из своей пробки на
Кутузовском, но… сколько сейчас времени? Не все ли равно?
- Никого я не жду. Но ждала. Так что
не удивляйся.
- Ты сама удивительна, - ответил
Аскольд и поцеловал ее.
Короткий, даже немного сухой поцелуй
прервался почти сразу, но у Надежды подкосились ноги. Она сама не
помнила, как дошла до своего дома, как они поднялись на четвертый
этаж, как она открыла дверь. Все прошло, как в тумане, и
единственной реальностью была рука Аскольда, который твердо и
осторожно поддерживал ее под локоток.
Они начали целоваться еще в тесной
прихожей, вынужденные толкаться в попытке пристроить верхнюю одежду
на вешалке, но Надежда нашла в себе силы отступить:
- Извини, я…на минуточку. Ты…
проходи. Это прямо…тут.
И юркнула в ванную, дрожащими руками
закрываясь на щеколду. Ее всю трясло от волнения и предчувствия
чего-то непоправимого. «Дура! Привела мужика. Ты с ним едва
знакома. Откуда он вообще взялся? Краснодар… с таким же успехом он
мог жить где-нибудь в Марьино или, на худой конец, в Люберцах! А
ты… пить надо меньше», - попробовала она ругать себя за
беспечность, но все возражения куда-то словно проваливались. Она не
маленькая девочка. Ей уже целых тридцать лет. Тридцать лет! И потом
– должно же хоть однажды повезти?