Артур потряс изо всей силы головой, чтобы оттуда вышла вся эта дурь. Сейчас ему нужно думать только о хорошем, только хорошее.
Он бы никогда не вспоминал прошлое, но последние события, произошедшие с ним, расположили теперь к другому мнению, и он вспомнил очень яркий момент из своего прошлого, когда со своими друзьями пошел купаться на местное озеро. Ему тогда было всего лишь десять, но уже в то время он знал, что его жизнь предоставлена ему, и отвечать за все предстоит только ему. Родители не то чтобы сильно волновались за него. Это несколько пугало, а иногда и до слез доводило Артема, но лишь иногда, совсем редко. Большую часть времени он, конечно же, пользовался этим, потому что никто не кричит ему на ухо: не делай то, не иди туда и что-то в этом роде. Он гордился тем, что, в отличие от его друзей, ему была предоставлена полная свобода. «Возвращайся домой, во сколько душа пожелает, а хочешь – и вообще не возвращайся», – читал на лицах своих родителей Артем.
Хоть ему и была предоставлена абсолютная свобода, как и многим детям, но он, в отличие от них, держал себя в своих же стальных клешнях. Он никогда не позволял себе взять бутылку или сигарету в руки, он даже не смотрел на них, хотя его постоянно подталкивали к этому: «Да ладно тебе, че ты как не свой. Все свои, попробуй только, хоть пригуби», – твердила вечно компания, в которой водился Артем, но он отчетливо знал, что только он пригубит, как его сила воли лопнет, и он пойдет по стопам своих предков. А этого ему совсем не хотелось, аж до боли не хотелось.
Один раз, пообещав себе, что, если прыснет хоть совсем чуть-чуть алкоголя или табака, то сразу убьет себя. Артем много раз слышал, как говорили люди о его родителях, и он никогда не заступался за них, он сам был как все люди, а иногда даже поддакивал им, потому что правда есть правда, от нее никуда, а перечить ей – это все равно, что на расстоянии отрицать разлуку.
Итак, Артем с друзьями уже сидел на берегу в одних плавках. Солнце обжигало его плечи, и этот нетерпеж «побыстрее бы уже в воду» просто измучил его. У него кружилась голова, но сам он никак не хотел туда лезть. Заглядывая по очереди в каждое из лиц своих друзей, он искал в них взгляд, который уже твердил: сейчас, еще секунду. В одних из глаз он нашел то, что искал.