Нож и ствол. Еще в машине накрутить глушак, карман мастерки как
раз переделан под валыну - хочешь, можешь моментально извлечь
огнестрел наружу, за края не зацепиться, а можешь и незаметно
шмальнуть прямо через ткань - почему нет? Рабочая схема, Топор так
двух албанцев сразу на тот свет отправил. Или то были выходцы из
Боснии? Топор, сука, хоть и здоровый шкаф - два на два метра с
криво сросшимся носом и щербатой ухмылкой завсегдатая боев без
правил, но хитрить умеет.
Битый кирпич, обвалившаяся штукатурка, грязные разводы,
ржавчина, пыль, облупленные остатки краски, треснувшие стены,
разрисованные ссылками на мертвые Telegram-каналы с дурью и детской
порнухой, бутылки из-под дешманского пива и водки, что даже
последние бомжи побрезгуют на халяву жрать. Классика, одним словом.
Примерно в подобном помещении, когда-то очень давно, Ромик и стал
мужчиной - два раза. Сначала трахнул без гандона, девку, имя и лица
которой вряд ли вспомнит, и пару недель мучался с венерической
болячкой, а спустя несколько дней замочил попутавшего берега
студентишку. Девяностые - хули, можно было грохнуть типа, за
которым не было денег и связей, просто потому, что его лицо не
понравилось. А тот хмырь пытался пробиться на только формируемый
рынок со своей выращенной на даче коноплей. Бугор сказал,
показательно его мочкануть, чтобы остальные одиночки наркотического
фронта знали как сильно рискуют и лучше бы сразу шли под "крышу". А
Челябинск только начал набирать авторитет и первая мокруха стала
фундаментом, благодаря которому ему сейчас не нужно высчитывать
копейки зарплаты на хлебушек, да и с братвой он теперь повязан
кровью и вряд ли выйдет из игры - стандартная схема.
Спонтанный порыв ностальгии потух в зародыше.
Поднявшись по лестнице и обшмонав все помещения, Челябинск в
который раз поймал себя на мысли, что так дальше жить нельзя -
может реально рвануть в какие-нибудь теплые края? Турция там, или
Египет? Мобила к уху, стараясь не замечать мелко подрагивающие
кончики пальцев.
Долгие гудки.
-Хули надо? - хрипловато-рычащий голос Шила отрезвляет.
-Собирай всех и подгребай к заброшенной больнице на углу, рядом
с Арменом, - надо же, голос даже не дрогнул.
-Срочно?
-Пиздец, как срочно.
-Понял.
Отбой.
Шило - конченный тип и самый молодой из их компашки, но без
таких парней в подобных ситуациях не обойтись. Лет ему около
двадцати пяти, но выглядел он далеко за три десятка, да и фляга у
него временами слишком сильно протекала, сказывался папашка -
запойный алконавт и мамка - наркоманка, только дед и вытянул
пацана, не дав скатиться на самое дно. Вот только отец и мать,
одновременно поймав сушняк и ломку, удивительно быстро забыли свои
ссоры и разногласия, доукомплектованные несколькими переломами, и
решили мочкануть старичка, как-никак у отставного солдата успелось
скопиться хоть что-нибудь, да и он был просто обязан откладывать на
собственные похороны. Хотя, скорее, они просто хотели его
грабануть, но вышло, как вышло. Шило улетает в интернат, откуда и
выходит в восемнадцать лет с наглухо поломанной психикой и без
гроша в кармане, квартира обещанная государством, помахала ручкой и
испарилась в неизвестном направлении, а спустя месяц батя Шила
находиться в какой-то канаве с проломленным черепом. Мамаша давно
скопытилась от передоза, а их старую хату со всем имуществом
продали еще раньше. Так Шило и влился в ряды асоциальных элементов
общества, начиная, как рядовой беспризорник, "щипач", мелкий
домушник и подворотенный рэкетир, а теперь козыряет в той же
прослойке их структуры, что и Челябинск, ну может чуть рангом
пожиже.