По мнению Оксаны - это все была хуйня ебаная.
А как всякая приличная девушка из света общества она
принципиально игнорировала всякие вещи, подпадающие под определение
"хуйни ебаной".
Но все же логика присутствовала. Детей пока еще рано заводить, а
вот секс...
Секс ей нравился.
Владимир умел доставлять ей удовольствие, а после методичной
обработки его разума магией Любви стал послушной собачонкой,
выполняющей любые капризы. Причем как выполнял... Романтический
вечер, ВИП-место в изысканно-дорогом ресторане, вечерние покатушки
на спорткаре, они пили вино под светом луны, целовались и мчались
по полупустой встречке, играя в "шашечки". А дальше их ждал снятый
номер в отеле, "для элиты" и Фамильяры одной крайне обворожительной
Повелительницы Любви.
Два телохранителя - один иностранец, откуда-то из окрестностей
Франции, второй с Камчатки, но оба с рельефом легкоатлетов,
выносливые, ловкие и вполне себе красавчики. Владимир Ахмедович и
четыре двадцатилетних длинноволосых паренька, сбежавших с глянцевых
обложек женских аналогов "Плейбоя" или со сцены кей-поп групп. На
Оксане - черный кружевной комплект белья, сокрытый под облегающим
вечерним платьем, с аккуратным треугольником трусиков, колготками
на подвязках и лифчиком, больше подчеркивающем ее дарованные
природой и фитнес-залами прелести, нежели скрывающим их. На ее
Фамильяров нет ничего кроме благоухающей смазки и презервативов. Ей
чертовски нравилась такая жизнь.
"Суженый" едва ли не на руках вносит ее в "люкс", закрывая за
собой дверь на все замки.
Вино, шампанское и взбитые сливки с клубникой. Неужели приличная
девушка не может себя побаловать? Тихий вжик замка и платье само
собой спадает с изящных плеч.
Французский - язык любви... Жан освобождает ее грудь из плена
ткани одними губами.
Длинные пальцы профессионального пианиста соскальзывают по ее
плоскому животику и скрываются в трусиках. Проходяться по
эпилированому лобку и нежно поглаживают самыми кончиками ее внешние
половые губы, не смея заходить дальше. Пока что не смея. Лифчик
улетает куда-то на пол. Чьи-то ладони нежно опускаются на ее
молочные железы, с подобострастием мнут их, ласково, трепетно и
нежно, особое внимание уделяя торчащим соскам. Пальцы проходятся по
ее щеке, присовокупляя к волне сладострастных мурашек вдоль всей
спины новую порцию. Поворачивают голову. Ее губы сливаются с губами
Владимира в единое целое, пока его рука плавно переходит на ее
затылок, погружаясь в густые распущенные волосы.