— Мне нравится, как ты смущаешься,
Лили, – мурлыкнул он, лизнув суматошно бьющуюся жилку на шее девушки. – Но
знаешь, пожалуй, я сделаю из тебя самую развратную эльфийку в городе, это
будет… интересно, – с выразительной паузой добавил Рэквен, а его ладони
продолжали скользить по груди Лили, добавляя волнительных ощущений. – Тебе
нравится, что делает с тобой Берт?
А его язык между тем уверенно скользил
между мягких складочек, ладони мужчины крепко удерживали бёдра Лилаэли, не
давая отстраниться. Он тщательно вылизывал сокровенное местечко, изучал,
шаловливо дразнил, помогая себе пальцами. И тело Лили превращалось в послушный
воск от этих слишком откровенных, непристойных ласк, а вместо крови по венам
текла расплавленная карамель. Эльфийка больше не контролировала себя,
захваченная вихрем эмоций и ощущений, беспомощная, ослеплённая, погружённая в
собственные желания с головой. Закрыться больше не хотелось, бёдра сами
подавались навстречу порочному рту Берта, уже прижавшемуся к раскрытому, нежному
лону. Горячие губы собирали пряный сок, посасывали трепещущий кусочек плоти, и
Лилаэль могла лишь судорожно всхлипывать, вновь и вновь ловя вспышки острого
удовольствия от каждого прикосновения. И когда прозвучал вопрос Рэквена, она
смогла лишь покорно выдохнуть всего одно слово:
— Да…
— Это называется страсть, цветочек, –
вкрадчиво шепнул лорд, прижавшись к её спине, движения ладоней и пальцев
повторяли ритм, задаваемый Бертом. – И мне нравится смотреть, как ты
отзываешься на ласки, Лили.
Именно в этот момент язык Берта мягко
прижал набухший, ставший болезненно чувствительным бугорок, а его палец
аккуратно проник… в неё. Неглубоко, словно дразня, но этого хватило, чтобы
Лилаэль коротко застонала, выгнувшись в руках Рэквена. Тело горело в огне, разбуженном
этими мужчинами, и в нём же сгорели последние остатки страха и сомнений. Она
даже представить не могла что это так… так сладко! Пусть и ужасно неприлично… И
совсем капельку стыдно, что она так легко сдалась, и так жарко отвечает на эти
откровенные прикосновения.
Около уха шумно выдохнул лорд Рэквен, и
Лилаэль снова услышала его голос, такой же охрипший, как у Берта:
— Хочу видеть, как ты кончаешь, моя нежная
Лилия.