Сердце гулко колотилось в груди, кровь
шумела в ушах, и Лили совсем растерялась, запутавшись в собственных эмоциях и
желаниях. Вернулся стыд, замешательство усилилось – рука Берта легла на
поясницу и слегка надавила, вынуждая прогнуться сильнее, раскрыться до предела,
выставляя напоказ нежное лоно. При этом лицо Лилаэли оказалось очень близко от
лица лорда Рэквема, его горячее дыхание обжигало её приоткрытые губы. И его
ладони… они ещё раздвинули упругие ягодицы, не оставляя сомнений в том, что
ждёт Лили дальше…
— Я… Н-не знаю… – прошептала эльфийка
непослушными губами, страх мешался с неправильным, совершенно неуместным сейчас
любопытством.
Её скромная фантазия даже не
представляла, что можно и вот так! И неужели это тоже будет приятно?!
— Сейчас всё узнаешь, Лили, –
многообещающе сказал Рэквем и накрыл её рот, не дав больше ничего сказать.
А пальцы Берта уверенно раздвинули
влажные складочки, провели по нежной плоти, мягко погладив скользкий бугорок.
На несколько мгновений проникли внутрь, заставив мышцы Лилаэли сжаться, а
потом… поднялись выше, к тугому колечку. И в следующий момент эльфийку окатил
целый фонтан эмоций: один палец медленно, аккуратно надавил, а второй вернулся
к чувствительной точке, снова скользнув по ней. Лили издала глухой возглас,
дёрнулась от неожиданности, однако ладони Рэквема держали крепко, не давая
избежать необычной, на грани удовольствия, ласки.
— Ш-ш-ш, цветочек, расслабься, хорошая
моя, – раздался хриплый голос Берта, и его палец проник ещё немного, раздвигая
напряжённые мышцы, растягивая их. – Тебе не будет больно, вот увидишь… Вот
та-ак, да-а…
Это было очень странно, ощущать наполненность
не там, где полагается. И одновременно наслаждение от того, как Берт ласкал её
раскрытое лоно. Порочно, неправильно, и… так сладко… Терпко… С лёгкой горчинкой
запретности… Лили сама не заметила, как начала размеренно покачиваться,
подхватив ритм, в самом деле расслабившись и позволив Берту проникать с каждым
разом всё глубже. Тело прогибалось всё больше, стараясь усилить ощущения, и
стыд отступал под напором совсем других чувств и эмоций. Жарких, обжигающих,
волнующих. Их хотелось испытывать ещё и ещё, сильнее, и Лилаэль почти легла на
Рэквема, бесстыдно отставив попку и выгнувшись до предела.