– Недугом такое чудное, но повторяющееся поведение не
растолковать, вот что я мыслю, – сказал Олег, не поднимая взора от
страниц жития. – Говорил Алексий вроде как искреннее, да столько
диковинного в словах. При любом раскладе наши с тобой выводы
значения уже не имут. Назарий и другие мудрецы подробно изучат
писанину с рассказами пришельца, а уж затем её, ежели надобно,
направят кому выше. Они и порешают, как с молодцом быть дальше: в
службе оставить али ещё какое назначение избрать.
– Надеюсь, с нами останется, – произнесла Евдокия, глядя в окно.
– Привыкла я к нему, толковый малый, хучь поначалу болваном
показался.
Тем временем Лёха топтался в помещении, что – как верили
монахини - временно заменяло церковный зал, осквернённый порталом.
Юноша поставил горящую свечку на канун. Нет, пришелец по-прежнему
считал себя неверующим, хоть и посещал службы наравне с прочими
людьми – просто потому, что в оном мире это было как всеобщая
обязанность. Однако каждый раз Лёха почитал своим долгом зажечь
огонёк в память о Захаре – боярском сыне, которого принёс в жертву
древнему собственный отец. «Ведь кто ещё помянет отлучённого от
церкви и чьё имя предали анафеме? – думал Лёха, глядя на мерно
колеблющееся пламя свечи. – Только такой же антихрист вроде меня и
помянет… Блин, церковники хреновы! Не заслужил Захар такой дурной
славы, несправедливо, что его проклинают так же, как и отца! Да,
натворил ужасных дел, но… но…»
Гнев требовал движения, а потому Лёха отправился прогуляться на
свежий воздух. Смеркалось, на тёмно-синем небе засверкали первые
звёзды, а вечерняя прохлада немного помогла отвлечься от горьких
мыслей.
Но нелёгкие думы окончательно прервали звуки, доносящиеся из
ряда высоко расположенных окон. Озадаченный Лёха остановился и
задрал голову. Слух улавливал эхо от громких шлепков; мощные
выдохи, звучащие хором; грохот тяжёлых предметов, женский голос
отдавал зычные команды.
«Тренировка! – понял Лёха. – У них там прямо сейчас идёт
тренировка! Жаль только, что закрытая. Чужим непозволительно видеть
их подготовку».
Юноша как завороженный стоял под окнами, наслаждаясь шумом
тренировки словно симфонией оркестра. Вспомнилось детство, когда
посещая бассейн нерешительно заглянул в зал боевых самбистов, замер
у порога и с волнением наблюдал за отработками бойцов – они
смотрелись такими крутыми и важными! Уже позже Лёхе довелось
походить и на бокс, и на армейский рукопашный бой и на грэпплинг.
Правда, самую малость, не задерживался из-за переезда в другой
район, а затем и в другой город. «Блин, у самбистов хоть у порога
разрешали постоять, а тут… – мучился Лёха. – Да, я сто-пятьсот раз
видел, как тренируется и бьётся Ирина. Но ведь совсем другое дело –
поглазеть на совместное обучение монахинь!»