— Я не… — начал было он, а потом рассердился на себя за эту дурацкую робость и выпалил: — Да понятия не имею! Я шел по улице, на меня кто-то напал, а потом я очнулся здесь! Что вообще происходит?!
— И больше ничего не помнишь?
Морис мотнул головой.
— Нет. Что это за гадость? — он указал на лужу. Пузырей на ней поубавилось, но вони меньше не стало.
— Полуночник. То, что от него осталось.
— Полуночник? Это что? Никогда о таком не слышал.
— Само собой, откуда тебе знать о темных тварях.
«Каких еще темных тварях?» — хотел спросить Морис, но не стал, поняв, что парень, похоже, не в себе.
— Ладно, — произнес он, делая осторожный шаг в сторону выхода, — спасибо, что помог. Я пошел.
— Подожди, мне нужно кое-что тебе объяснить.
— Не стоит, — Морис сделал еще шаг. — Я ничего не видел, ничего не знаю, и вообще, меня здесь не было.
Парень посмотрел на него с усмешкой.
— Хочешь, чтобы все было как раньше? Не выйдет.
Морис замер, ожидая, что сейчас он сделает выпад этой своей светящейся штукой… но тот не пошевелился.
— Выйдет, — Морис сделал еще один шаг. — У меня отвратительная память.
— Сочувствую. Но это неважно.
— Почему это? — еще один шаг приблизил Мориса к свободе. «Сейчас!» — сказал он себе, и уже напряг мышцы, чтобы бежать, но слова парня пригвоздили его к месту:
— Потому что ты умер. Эта тварь тебя убила.
Словно стакан ледяной воды выплеснули в лицо. Морис вздрогнул, уставился на него, ожидая, что тот воскликнет: «Шутка!», но вместо этого парень указал на кучу, темнеющую за контейнерами, и произнес:
— Туда глянь.
Морис, не сводя с него взгляда, отправился в указанном направлении, подошел ближе и застыл, узнав в мертвом, залитом кровью человеке, лежащем на асфальте, самого себя.
«Так вот как я выгляжу на самом деле», — подумал Морис запоздало. Смотреть на себя со стороны было странно. Смотреть на себя мертвого — еще странней. Казалось, что это розыгрыш, кто-то подсунул муляж, чтобы разыграть. Но в тоже самое время Морис понимал, что этот лежащий на асфальте мертвец — действительно он сам.
«Как?» «Зачем?» «Почему?» — вопросы роились в голове, раздирая на части. Чтобы сохранить рассудок, он отвернулся и уперся взглядом в лужу — теперь она вроде бы даже уменьшилась в размерах.
— Идем, — сказал парень, — больше тут делать нечего.