— Он был совсем один против всего мира, — объясняет наша мама
сестренке. — И близкий человек для принца был самой большой мечтой.
Но теперь у него есть мы, а посмевшие даже помыслить поднять руку
на королевскую кровь, жестоко поплатятся!
— Мама… — шепчет Риэ, прижимаясь к женщине.
Ну а затем я, волею короля этих земель, объявляю протекторат
королевской семьи. Теперь даже если Гермиона будет зваться иначе,
ее защитят чары Королевской Воли. Вот только как защитят и от чего
именно, я пока не знаю, надо об этом почитать. Но главное —
Гермиона хоть сейчас побудет в безопасности, ведь она… Но выбрала
она другого, вопрос только, сама, или…
Гермиона ле Фэй
Ну хоть имя не изменилось, и за то спасибо.
После истерики я долго прихожу в себя, а меня просто держат на
руках, унеся из приемного зала. Не представившаяся пока женщина
гладит меня, я цепляюсь за нее, выплакивая все, что со мной
случилось всего лишь за прошедший день. Начиная от открывшегося мне
там, заканчивая сюрпризами здесь.
— Ну вот и успокаиваемся, — очень ласково говорит незнакомка. —
Меня зовут Мариэтта, я твоя наставница, маленькая.
— А вы… — я запинаюсь. По логике, раз наставница, то будет
воспитывать, а воспитывают чаще всего болью. — Вы очень больно… ну…
— почему-то трудно произнести это слово.
— Ле Фэй не воспитывают болью, — качает головой будто
прочитавшая мои мысли леди Мариэтта. — Тем более, что ты уже многое
пережила. Не будет боли, маленькая, не будет…
Я верю ей и опять плачу. Сегодня я как-то очень много,
получается, плачу. Больше, чем за всю мою прошлую жизнь, но она
совсем не сердится на это, не бьет по лицу, как это делала мама…
Ой, мама… а что с «родителями»? Я уже желаю задать вопрос, но эта
чудесная женщина опять предугадывает его.
— Они в темнице, — сообщает она мне. — Палач сделает так, чтобы
эти двое были готовы ответить на любой вопрос, а затем мы спустимся
к ним.
— Ой, спасибо! — улыбаюсь я, глядя на нее снизу вверх.
— А сейчас мы пойдем тебя переодевать, купать и лечить, —
произносит Мариэтта, как-то очень легко, держа меня на руках,
поднимаясь на ноги. — А потом будет обед.
— Хорошо, — киваю я, понимая, что хотя меня и не спрашивают, но
мне этот факт дискомфорта не доставляет. Хочется побыть просто
девочкой, тем более что сзади жжет по-прежнему, будто чары лечения
ничего сделать не смогли. Меня это, конечно, беспокоит, отчего я
закрываю глаза, позволяя себе плыть на волнах окутывающей меня
ласки.