— Кто это? — удивляется женщина за моей спиной.
— Это мое занятие на ближайшие часа два, — отвечаю я ей. —
Конфундус. Идите в свою комнату и ждите.
Чары на волне злости выходят сами собой, а я продолжаю питаться
всем, что найду. Силы мне понадобятся, потому что непростительные я
без палочки не наложу. А ее, судя по Темпусу, ждать еще месяц с
небольшим. Интересно, но все логично — поверхностные повреждения,
приносящие много боли и шрамов, теперь объясняются.
Чувствую себя немного Волдемортом — всех убить хочется, просто
совсем всех. Так бы и… Но нужно допросить похожего на Сириуса
мужчину. Тащить придется волоком, а ведь еще и с Дадли разбираться…
Он-то кто при таком раскладе? Ладно, будет день, будет пища.
Чары облегчения веса тоже накладываю рукой, хоть это и тяжело и,
прихватив тело, отправляюсь в сторону подвала. Встретившийся по
дороге Дадли рот открыть не успевает, оказавшись обездвиженным и
молчаливым. Потом разберусь, сначала надо допросить тело. Очень мне
не нравится то, что происходит, спектакль напоминает. Просто дурной
спектакль для одного сироты. Но если я не Избранный, зачем это
нужно? Кому и зачем нужно делать мое детство именно таким? Впрочем,
понятно, кому…
Гермиона Грейнджер
Я прихожу в себя в темноте. Я лежу в чем-то мокром, прямо в
углу, а все тело нестерпимо болит, как после Круциатуса, но больше
всего боль концентрируется сзади. Что-то жжет, будто я в огонь
задницей села. Ощупав себя, понимаю, в чем дело, удалив источник
постоянного жжения. Осторожно поднимаюсь, по запаху определив, в
чем лежала, оглядываюсь.
Это моя комната, но немного необычная. В основном, лежащим на
кровати предметом — это длинная розга. Сама я обнажена полностью, а
учитывая имбирь… В общем, судя по всему, я была очень сильно
наказана. Но меня же не били! Или… Я просто не помню об этом? Не
зря же я так боялась плохой оценки и исключения?
На кровати лежит тетрадный листок с жирной «Е» на нем. От одного
вида этой литеры меня начинает трясти. Морщась от запаха, идущего
от меня, я подхожу к зеркалу, чтобы убедиться в своей правоте.
Задница исполосована очень качественно, чуть ли не до крови, что
объясняет факт непроизвольного мочеиспускания.
Помню, читала о том, что при сильном эмоциональном потрясении
можно умереть. Наверное, это и случилось, но почему я тогда не
помню о том, что били? Потом узнаю, а сейчас я накладываю на себя
«малое исцеление» из походной аптечки, отчего следы резко бледнеют,
а боль почти совсем исчезает, заменяясь неприятным зудом понятно
где.