— Это было
бесподобно, — с довольным мурлыканьем сытой кошки растягивается она на спине, а
Лёша ложится рядом, опираясь на локоть, и продолжая ласкать её своим пальцем,
вырисовывая на её атласном теле круги, дорожки, восьмёрки.
Что мне
делать?! Ворваться в комнату? Но сама мысль об этом кажется мне невыносимой.
Словно я цепляюсь за призрачную надежду, что это всё неправда. Что всё
образуется. Что всё это просто дурной незрелый сон после тяжёлого ужина. Что
если пока я не заявила о том, что я всё знаю, всё ещё можно отмотать назад.
Притвориться, что я этого никогда не видела. Не была в этом пахнущем лавандой и
травами коридорчике. И ещё пахнущем изменой. С ароматом засахаренных в банке
цукатов с анисом и кардамоном. Как мой Лёша, когда я прижимаюсь к его груди.
Решено, я сейчас быстро заберу свои пакеты и исчезну из этой квартиры. Сотру
свою память.
— Ты
решил, когда всё расскажешь Яне? — вдруг спрашивает своего любовника Тома.
— Уже
совсем скоро, — целует её нежно в мягкое углубление в животе мой муж. — Надо
разобраться со всеми формальностями, чтобы не потерять квартиру, — невнятно
бормочет он, спускаясь всё ниже к её венериному холму, облизывая и целую каждый
сантиметр её идеально гладкой кожи.
— Неужели
ты её выставишь на улицу? — с фальшивым ужасом хохочет Тома, а я стою, онемев
от страшной догадки.
— Конечно
нет, — запускает свои пальцы между двух идеальных ножек Лёша. — Яна взрослая
девочка, и отлично знала, на что идёт. В конце концов, она может снова
вернуться сюда, где и начинала, — завороженно любуется он тем, как его пальцы
проскальзывают внутрь её лона, и Тамара сладострастно всхлипывает. — Никто же
не вышвыривает бедняжку на улицу. Пусть живёт здесь, — вытягивает он свои
блестящие от смазки пальцы наружу.
— Я
уверена, ты поступишь правильно, — вздыхает Тома, выгибая спину, а Лёша
проводит мокрыми пальцами по её пухлым, как у Анджелину Джоли, губам, и она
заглатывает их, обсасывая как сахарные леденцы.
— В конце
концов, она сама виновата, — с придыханием бормочет мой муж, и я вижу, как его
член снова наливается гранатовым соком. Я даже не помню, когда мы с ним
занимались любовью больше одного раза за вечер. Очень, очень давно. — Женщина
всегда должна следить за собой, — продолжает он, беря в руку свой гладкий ствол
и поглаживая пунцовой головкой гладкий лобок.