Тянусь к лампочке. Вот, почти. Еще немного. Я
смогу!
Приподнимаюсь на носочках. Но в этот момент слышу,
как дверь открывается. Оборачиваюсь и теряю равновесие. Ищу хоть
какую-то опору, цепляюсь за что-то руками, но это что-то не
выдерживает, похоже, моего веса и с грохотом падает на столешницу,
а оттуда и на пол.
И лампочка, зараза, начинает опять мигать. Как будто
только и ждала моего провала!
И теперь в мигающем свете я замечаю
Дениса.
Он с интересом смотрит на меня. Его взгляд медленно
опускается и останавливается. Я тоже опускаю взгляд, чтобы понять,
что так привлекло его внимание. И только тогда вспоминаю, что я без
блузки. В одном лифчике.
Прикрываюсь одной рукой и пытаюсь
слезть.
- Помочь? – интересуется Денис и я краем глаза
замечаю, что он щелкает замком. Ну, что за любитель закрывать
двери?!
Быстро оказывается возле столешницы и я, спрыгивая,
оказываюсь в его руках. Смотрю в упор и замечаю, как темнеет его
взгляд.
- Опять ломаешь? – голос его становится тише, а
пальцы сильнее сжимают мою талию. – Что же мне с тобой делать,
Пчелкина? – уголок губ ползет вверх.
- Понять и простить? – делаю предположение. – И
отпустить? – пытаюсь убрать его руки с себя.
- Вот, и сушилку мне сломала, - хмыкает он и я,
выглядывая из-за его спины, и правда замечаю сушилку на полу. Это,
значит, я на нее опиралась.
- Я, понимаете… я не специально… честное слово.
Просто, вот, лампочка… она… - облизываю губы, потому что их сухость
мешает говорить.
А Денис тут же опускает взгляд и теперь смотрит на
них. Теперь, блин, говорить еще сложнее.
Он кладет ладонь мне на шею, а большим пальцем ведет
по скуле. Смотрю на него испуганно.
- У тебя тут крем, - совсем хриплым голосом
произносит он.
- Где? – тоже шепчу я.
- Здесь, - и целует меня в шею.
Во мне словно выстреливает что-то.
Ой.
У него такие горячие и мягкие губы. Он впивается в
мою кожу, а потом я чувствую, как он громко выдыхает, обжигая
дыханием, и теперь кончик его языка выводит узоры на моей
шее.
- Сладкий какой, - шепчет он, второй рукой
обхватывая меня за талию. – Крем.
Я теряюсь в новых для себя
ощущениях.
Мозг понимает, что это неправильно. Что я веду себя
слабо и безвольно. Позволяю какому-то левому мужику себя
целовать.
Но почему это так приятно-то? Помню, как-то Некрасов
прижал меня к стене и обслюнявил. Тогда я еле сдержалась, чтобы не
стошнить прямо на него. А тут…