Повернув голову, увидел в трех шагах от себя такой же «одинокий столб». Подобно мне, Людмила Георгиевна застывшим взглядом смотрела вдаль, и ее глаза были влажными от слез.
И без того в затянувшемся, давящем безмолвии я, как и подобает зануде со стажем, все-таки выдержав паузу, осторожно начал разговор:
– Прости, Люда, но я так понимаю, что нас с тобой через реку Забвения Карп Тимофеевич уже перевез. Что дальше?
– Я не знаю, – ответила мне она, даже не повернув головы… в мою сторону.
Что ж, я мысленно поблагодарил вдову за лаконичность, а главное, честность ее ответа, после чего очередная мысль, на сей раз уже пронзившая мой колобковый мозг, как шило, заставила меня принять еще более статичное положение.
– А ведь Харон спать не будет, – еле шевеля мгновенно пересохшим языком, произнес я вслух на громком выдохе. – Сон-то ему ни к чему.
– Я не дура, – услышал по-прежнему спокойный и уверенный голос моей спутницы, – и не хуже тебя понимаю, что к чему. Значит, только судьба знает, что дальше.
Хотел я было возмущенно что-то ей ответить, но в итоге промолчал и лишь подумал про себя:
«Да, что бы там с нами ни происходило в этой жизни, но все-таки триста тысяч свободно конвертируемой валюты на счету – сумма огромная. Хотя, конечно, смотря для кого, но только с Адриатикой, видно, придется подождать. Если, вообще, придется».
Эпизод тринадцатый
«Попросту, по-русски»
– Ну, наконец-то! Наконец! Здравствуйте же, гости дорогие! А мы-то вас уж заждались совсем! – будто гром среди ясного неба в чарующей тишине взорвалось за нашими спинами, заставив нас с вдовой, одномоментно вздрогнув, единовременно повернуть свои тела в ту сторону, откуда доносился зычный бас.
На крыльце якитории стоял здоровенный детина лет сорока – сорока пяти, с маленькими поросячими глазками, большим, сильно вздернутым и ноздрястым, словно у быка, носярой, широкими, отважно выдававшимися вперед гладко выбритыми скулами и кудрявыми, как у молодого барана, волосами. Создавалось впечатление, что его внешность была вчистую списана с одной из лубочных картинок художников-примитивистов.
Помимо прочих прелестей в глаза бросалась идеальная – и, поверьте мне, не только для этих мест, – по-княжески сиятельная белозубая улыбка. Становилось сразу же понятно, что без сети стоматологий «Мастер Дент» здесь явно уж никак не обошлось. Даже в последнем меркнущем луче заходящего солнца миллиметрически выстроенные оба ряда металлокерамических протезов слепили глаза похлеще, чем в телевизионной рекламе жевательной резинки «Орбит».