Прапорщик запрыгнул в фургон,
расстегнул замок цепи, которой Мясник был прикован к полу. Затем
расстегнул наручники.
- Быстрее,- прикрикнул он.
Закуток для конвоя внутри автозака
преграждал труп старшего сержанта. На асфальте в расплывающейся
луже крови лежал труп еще одного конвойного.
- Сюда.
Мясник вскочил в «Волгу»,
преградившую путь автозаку. За рулем сидел крепко сколоченный
парень с мясистым бритым затылком.
Рядом на мосту прогрохотала
электричка. Место было безлюдное - заводской район.
«Волга» рванула, как конь от удара
хлыстом. Через несколько минут все трое пересели в «рафик».
Прапорщик содрал с себя форму и переоделся в спортивный костюм. Еще
через полчаса «рафик» остановился.
- Уф, вырвались,- с облегчением
вздохнул прапорщик, выходя из машины и поводя плечами.
- И что дальше?- спросил Мясник.
- Дальше? Посидишь в убежище. Люди с
тобой встретиться хотят.
Водитель тоже вышел и оглянулся на
широкие просторы и на лесной массив.
- Люди?- хмыкнул Мясник.- А хочу ли я
говорить с людьми?
- Кого это интересует?- пожал плечами
прапорщик.
- Верно. Раб- это говорящее
орудие.
- Хорошо сказал.
- Это не я.
Мясник грустно вздохнул и тут же
молнией рванулся вперед. Рубящий удар по шее смел шофера. Второй
удар- контрольный, чтобы не было сомнений, что- человек этот
умрет,- всем весом, коленом под сердце. Испытано на практике не
раз. Безупречный прием.
- Ах ты...- Рука прапорщика ловко
метнулась к поясу, где торчала рукоятка пистолета.
- Не поможет, - Мясник рванул
прапорщика за руку, и пистолет отлетел в сторону.
- Что ж ты, как падла...- с какой-то
детской обидой произнес прапорщик.
- А ты не как падла - своих корешей
мочил?
- Тебя выручал!
- И ошибся...
Четко, как в спортзале, Мясник
подпрыгнул, и ребро его подошвы перебило прапорщику горло.
- Спасители, - прошипел Мясник,
оглядывая два трупа.
Ноздри его жадно раздувались. Он,
прикрыв глаза, впитывал запах истекающей жизни...
***
Настя подставляла лицо ласковому
весеннему солнцу. Ее каблучки звонко щелкали по тротуару. На устах
играла блаженная улыбка. У Насти выдался хороший день. И было
хорошее настроение. Она знала, как и для чего жить.
Она легко летела, как белоснежная
роскошная прогулочная яхта, сквозь темный океан столичной жизни.
Никакие волны и водовороты не могли поколебать ее, заставить
свернуть с прямого курса. Облезлые, с рваными парусами, а то и
вообще без руля и ветрил шхуны не касались ее. Ни одна даже не
попыталась взять ее на абордаж. Хороша, но не про них - это
понимали все.