Вверенный
продолжал успокаивать невесту лорда осторожными поглаживаниями, неторопливыми,
даже нежными. Когда длинные пальцы замерли в районе бёдер, мучительная
неопределённость подошла к концу. Больше никакой медлительности, никакой
дистанции.
Каура
зажмурилась. Но что делать с чувствами? Как не воспринимать спокойное, еле
слышное дыхание сверху, шуршание его одежд и простыней? Матрац просел сильнее,
когда мужчина расположился у неё между ног, заставил согнуть те в коленях и
развести в стороны. Плавным движением пальцев он нанёс нечто жирное на интимное
место. Резко надавил…
Раздирающая
боль её оглушила. Инстинктивно дёрнувшись назад, Каура попыталась оттолкнуть
Вверенного, но, вспомнив о долге, замерла, прикусив губу. Выступила кровь.
Несколько
болезненных погружений и ритуал завершён.
Исполнитель
обряда отстранился и молча покинул комнату.
Почти
сразу появилась служанка. Помогла подняться, снять пропитанную потом и кровью
сорочку, обтёрла тело, на интимные места нанесла вязкую травяную мазь с резким
запахом. Переодела в чистое. Постелила свежие простыни, забрала испачканные и
сразу исчезла, оставив наедине с собственными мыслями.
Стоя
в сорочке посреди комнаты, Каура обхватила плечи руками. Несмотря на
внимательность Вверенного, она чувствовала себя униженной. Не успокаивала
преданность принцессе и защита её чести. Лишившись своей, «тень» словно
потеряла значимую часть души. Даже если эта душа ей давно не принадлежала.
Вздохнув,
девушка забралась под алое одеяло и спряталась под ним с головой.
По
местному порядку лорд Дамад должен явиться через трое суток. А до этого
знаменательного дня новоиспечённой супруге предписано быть запертой в комнате.
Чтобы наверняка первым мужчиной после Вверенного оказался тот, кто должен.
Высокородный аркон, отчасти остававшийся таинственной личностью с момента
оглашения воли Высших…
***
Шли
вторые сутки заключения и полноценного одиночества Кауры. Периодически
появлялись служанки. Лишь для того, чтобы доставить еду или забрать поднос с
остатками. Никто не пытался заговорить. Никто не интересовался её
самочувствием. Словно пленница высокой башни, она часами глядела в окно, внимая
крику прибрежных птиц, что сливался с шумом морских волн. Её Высочество пока
хранила молчание, но наверняка вернётся к моменту встречи с супругом.