«Какой
он, лорд Дамад? Варвар — как считает Её Высочество?» — часто размышляла
подмена, отрешившись от всего с нею произошедшего. Если случившееся не
исправить, остаётся забыть!
Но
не помешает подумать о насущном.
О
хозяине Замка немногое известно: репутация так себе, характер скверный.
Подтверждено на деле: супругу игнорирует, ещё и заточил, словно узницу. Пусть
комната шикарная, но явно уступает технически оснащённым апартаментам во дворце
джасиас. Здесь для умывания — тазик с водой, для купания — глубокая ванная, в
которой и во весь рост не вытянуться. А по стенам комнаты периодически гуляли
странные световые вспышки, от мерцания которых усиливалась головная боль и
мысли путались.
Постучали
в дверь. На позволение войти порог переступила служанка. Приблизившись, она
протянула книгу золотого плетения.
—
Хозяин велел вам прочесть…
Выполнив
поручение, невысокая шатенка в чепчике присела в странно неуклюжем реверансе и
поспешно удалилась, словно опасаясь кары свыше, если дольше положенного
задержится в комнате.
«Все
тут какие-то шуганные». — Каура покачала головой.
Повертев
в руке книгу в кожаном переплёте, она откинулась на спинку кресла, в котором
проводила большую часть дня. Открыла первую страницу. И углубилась в чтение
давней легенды земель Простора. Та рассказывала о младенце, которого хотели
обратить тёмные жрецы. О высших расах, ступивших на путь разрушения, следуя
которому извратили немало чистых душ. О том, как один изменённый дотянулся
сквозь время до себя новорождённого и перекроил предписанную ему судьбу.
Каура
не понимала, зачем ей дали книгу, но надеялась, что принцесса разберётся с этой
загадкой. Закрытый фолиант ею спрятан между сидением и подлокотником кресла. И
стоило это сделать, как под ногами пол содрогнулся. В сгустившемся воздухе
появился лёгкий туман, а в нём крутанулся волчок. Достигнув центра ворсистого
расписного ковра, он выпустил облачко пара…
Повисла
тишина. Давящая и неприятно саднящая под рёбрами нехорошим предзнаменованием.
Потянулись минуты ожидания, ставшие как будто длиннее пути в вечность, пока не
раздался всхлип, перешедший в надрывный плачь.
Сжавшись
в комочек, в дальнем углу проявился призрак мальчика-шамана в фиолетовом кашаи
— запахнутом на груди просторном одеянии с широким поясом. По бесплотной
эфемерности гуляли неровные волновые колебания, словно по голограмме пустили
рябь. У ребёнка волосы и одежда мокрые. Под невесомым телом образовалась лужа.
Медленно растекаясь, та сузилась и подалась вверх на добрый метр. Застыла.