Мы зажили в обветшалом доме, нисколько не похожем на наш
предыдущий особняк. Мы с братьями пошли учиться в школу, а папа
пробовал работать на земле, и наша жизнь стала снова понемногу
налаживаться.
Только вот мама так и не смогла к ней привыкнуть. Очень скоро
она заболела, и, сколько бы папа ни обращался к местным целителям
или даже вызывал магов из города, через год ее не стало.
Нам сказали, что она зачахла от тоски. По своей прежней жизни,
по Башням Бартетт, которых не было в наших краях, а ездить в
Милерин все еще было слишком опасно. Зато мы всей семьей несколько
раз отправлялись к Поющим Водопадам. Они находились в нескольких
часах езды от нашей фермы, и там маме ненадолго становилось
лучше.
Именно это место мы проезжали по дороге в Милерин, и я упросила
дядю Захария остановиться на небольшой привал.
Пока сосед с сыновьями распрягали и поили лошадей, мы с
Джулианом поднялись по узкой тропинке на скалу, с которой с
оглушительным ревом – лишь сумасшедший мог назвать это пением –
срывалась вниз полноводная река Горанз.
Но возле водопада останавливаться не стали, продолжили
взбираться в гору по едва заметной тропинке, петляющей между
камнями и зарослями сухих, колючих кустов. Минут через десять,
когда я взмокла окончательно, мы остановились на небольшом уступе
метрах в пятидесяти над водопадом.
Рев реки здесь был уже не настолько оглушительным, и если
закрыть глаза и хорошенько постараться, то в нем можно даже было
различить пение.
Эту площадку когда-то нашла наша мама – уж и не знаю, как она
разглядела ее снизу, но ей нравилось стоять именно здесь и
смотреть, как, рыча и утробно воя, падала вниз река, а потом,
пенясь, взлетали над образовавшимся внизу озерцом ее водные
клубни.
Именно сюда мы и пришли с Джулианом. Остановились, и я,
поддавшись внутреннему порыву, взяла его за руку. Покачала головой
и, перекрикивая рев воды, заявила: капли на моем лице – это вовсе
не слезы.
Пот, соврала ему. Да-да, здесь слишком жарко. Затем
добавила:
- Все хорошо, Джулиан!
- Ничего хорошего, Дайрин! – внезапно возразил он, отобрав свою
руку. Его ладони сжались в кулаки, а лицо исказилось от гнева. –
Это все они!.. Они во всем виноваты, проклятые райтары! Если бы не
они, сейчас все было бы по-другому! Мама осталась бы жива, а отец
не стал бы калекой, у которого приступы один за другим!.. Мы жили
бы в столице, в нашем большом доме, который ты так любишь
вспоминать, и у нас на все хватало бы денег!