Развернула его, вчитываясь в знакомый почерк.
В своем послании брат сообщал, что он давно уже вырос и способен
на самостоятельные решения. К тому же он принимает на себя
ответственность за свои поступки.
На это я поморщилась.
Значит, он вырос и принимает на себя ответственность за свои
поступки?! Он хоть понимает, что может случиться, если их
самоубийственная миссия провалится?!
Пусть я не в силах ему помешать влезть в неприятности – хотя,
видит Богиня, я всячески пыталась это сделать, – но он должен
думать не только о себе! Допустим, на меня ему наплевать – Джулиан
не забывал это всячески демонстрировать в последние дни, – но ведь
есть еще Стенли и папа! Что с ними станет, если он попадет к
райтарам?!
Но думать о своей семье Джулиан не собирался. Вместо этого
писал, что сейчас он вынужден меня оставить. Но, что бы ни
случилось, он будет осторожен и станет смотреть в оба.
Тяжело вздохнув, я отложила письмо в сторону, переполняемая
самыми разнообразными чувствами. Самым сильным из них был гнев. Я
знала, кто именно сбил моего брата с пути, и теперь серьезно
жалела, что не напустила на Неккера Грезу, когда мы разговаривали с
ним на заднем дворе.
Потому что он заслужил! За каждым словом брата, уверена, стоял
проклятый Темный Маг!..
В самом конце Джулиан писал, что, если начнется заварушка, я
должна выбираться из Милерина без него и мне не стоит подвергать
себя опасности. Вместо этого мне лучше улететь на Грезе в «Синие
Холмы». Или же еще лучше, если я стану его поджидать возле Поющих
Водопадов – именно там, где так любила бывать наша мама, – и мы
вернемся домой вместе, чтобы не беспокоить папу.
- Значит, не беспокоить папу? – спросила я у письма. – А обо мне
ты подумал? Что делать мне, Джулиан, пока ты играешь в свои глупые
игры в сопротивление?! Я ведь почти получила работу, но ты… Ты взял
и все испортил! Как ты мог?!
Но письмо хранило молчание.
Всхлипнув, я вскинула руку, с которой сорвался магический
огонек, уничтожив послание Джулиана. Затем старательно развеяла
пепел. Знала, что если сюда заявятся с обыском – я предусмотрела
даже такой оборот, – то письмо может послужить уликой против моего
брата.
Затем откинулась на кровать, прислушиваясь к громким выкрикам и
раскатам смеха, доносившимся из обеденного зала. Лежала и пялилась
в темному.