— Местный я. Всю жизнь тут прожил, пока на войну не забрали.
— Какую еще войну? — особо не задумываясь, спросил я. — На
спецоперацию, что ли?
Политическая обстановка в мире, из-за которой на спасение
погребенных под завалами турков, в первую очередь отреагировала
исключительно Россия, была вызвана специальной военной операцией,
что проводилась на территории непризнанных республик Донбасса и
Украины. Само собой я подумал, что старик являлся ее участником.
Вот уж не думал, что таких старых туда тоже берут. Разве что, как
добровольцев, да и то в тыл.
— Не знаю, что там за спецоперация у тебя, — спокойно ответил
тот. — А я с немцем воевал. С сорок третьего по сорок пятый год.
Связистом. До Берлина почти дошел, да только в ногу меня дважды
ранили. Осколком кость раздробило. Подлечили, конечно, но теперь
одна нога чутка короче другой. Вот и хромаю уже какой год.
Я действительно обратил внимание, что тот всю дорогу
прихрамывает на левую ногу. Однако его ответ меня поразил.
— Чего-о? Какой еще сорок третий? — без задней мысли усмехнулся
я. — Великая Отечественная с фашистами была больше семидесяти лет
назад... Уж прости отец, но не выглядишь ты как столетний.
Матвей снова остановился и посмотрел на меня странным взглядом.
Так обычно на дураков смотрят. Или на идиотов.
— Ты точно головой ударился! — фыркнув, выдал заключение Матвей,
затем продолжил путь. — Одиннадцать лет назад, в мае сорок пятого
года война закончилась!
А мне от этих слов стало как-то не по себе. И совсем не до
смеха. Да что там... От осознания услышанного, сердце в груди
бешено заколотилось.
Одного взгляда на лесника хватило, чтобы понять — тот совсем не
шутит. Вот нисколечко.
— Э-э... Матвей Иванович... А какой сейчас год? — осторожно
поинтересовался я.
— Тысяча девятьсот пятьдесят шестой. От рождества Христова, — не
оборачиваясь, ответил лесник. Затем подумал и добавил. — Хватит
чудить, а то по голове прикладом дам, память и вернется!
— Да ну нахрен! — вырвалось у меня. — Как пятьдесят шестой?
— Вот тебе и хрен. И не хрен.
Сказать, что я был ошеломлен, значит, ничего не сказать. Это
получается, я не только в другом теле оказался, но еще и в прошлое
перелетел? В середину двадцатого века, в послевоенный СССР? Когда
Сталин уже отошел, а Хрущев занял его место? Твою-то мать!