— Почему тебе?
— Потому что должность у меня такая.
Егерь я здешний, главным охотоведом области назначен. Только в
поселке меня лесником кличут, давно уже это прозвище прилипло. Мои
обязанности следить за зверьми, осмотры территорий делать. За
охотхозяйством в этом районе следить. А когда появляется проблема,
вот как сейчас, мне нужно ее решать. Охотовед такими вопросами
заниматься не станет... Если и придумает что, так недели три
пройдет. Думаю, этой ночью медведь снова в поселок нагрянет. Как бы
еще кто не пострадал.
Я где-то слышал, что если медведь
попробует на вкус человеческое мясо, он только его и будет жрать,
потому как оно самое вкусное. Так это или нет, я точно не знал, но
фактически, старик на это и намекал. Меня другое
беспокоило...
Если подумать, то получается, что
этого медведя за собой я привел? Неужели тот настолько обиделся на
показанный ему средний палец? Смешно конечно, вот только шутки тут
совсем не к месту. Это еще хорошо, что у Кудасовых никто не
погиб.
— Отец, а вдруг это не медведь? —
осторожно переспросил я. — Ну, вдруг?
— А кто?
— Ну не знаю. Кабан, например, или
волк.
— Кабан в дом не полезет, нечего ему
там делать. Волк не посмеет так близко к жилью подходить, тем более
в одиночку. А вот медведь вполне. И хотя в тайге много живности, у
этого есть какая-то своя цель. Так что, скорее всего, мальчишка
Ваньки Кудасова все верно определил.
Председатель уже был осведомлен о
случившемся и ждал старика. Я думал, что это будет какая-то
официальная встреча, но все оказалось куда проще. Едва мы подошли к
зданию, хозяин сам вышел навстречу.
— Иванович, хорошо, что ты пришел, —
из дому показался мужчина лет сорока пяти — пятидесяти, с
пробивающейся сединой на висках. Телосложение у него было крепким,
в нем чувствовалась неугасаемая энергия. Но во время рукопожатия
выяснилось, что на правой руке у него нет четырех пальцев. — Я тебя
уже час как жду. В курсе уже, что ночью у Кудасовых
случилось?
— В курсе, — кивнул старик, пожимая
ему руку. — Бродяга в наши края забрел. Раз не в берлоге, значит
либо не лег, либо его разбудили. Но прежде чем что-то утверждать,
сначала нужно убедиться. Я у Антонины уже был, с мальчишкой
говорил. Тот не уверен, говорит, мол, в темноте не разобрал толком
кто это был. Осматривать место я пока не стал, но следов там
много.