— Еще хочешь? — прорычал лесник и окинув меня яростным взглядом,
сжал кулаки. Его лицо перекосило от напряжения, всклокоченные седые
волосы и борода выглядели эпично. — Что ты тут мне байки чешешь?
Потеря памяти у него... Врешь! Что произошло у вас в походе? Где
остальные браконьеры? Говори, твою мать,
вы медведя из берлоги подняли?
Придерживаясь за стену, я поднялся на
ноги. Вытер окровавленные губы.
— Да бляха... Иванович! Я устал тебе
повторять... Не помню я! Очнулся, открыл глаза — передо мной лес,
тело растерзанное. Медведь этот. Все!
— Вот скажи, совесть у тебя есть, браконьер?! — тот развернулся,
подошел к кровати. — Ох и наломал ты дров! Хотя... Наверное, поздно
уже!
— Не браконьер я! - огрызнулся я. - Знал бы ты...
Снаружи снова прогремел далекий выстрел.
Иванович обернулся на звук, выругался. Решительно влез в сапоги,
затем накинул на плечи меховой тулуп и прихватив по пути ружье,
выскочил из избы. Громко хлопнула входная дверь.
Я хотел последовать за ним, но вовремя понял, что никакого толку
от меня там не будет. В темноте, не зная расположения улиц
поселка... Ну уж нет, тут дело даже не в храбрости. Тут здравый
смысл! Но не могу не признать, когда медведь смотрел мне прямо в
глаза, я ощутил некий первобытный страх, практически полностью меня
поглотивший.
Невольно вздрогнул.
Случившееся выбило меня из колеи, сбило с толку. Что, черт
возьми, егерь имел в виду? Что такого в поведении медведя с
подвигло его на проявление агрессии ко мне? Он ведь даже
контролировал себя с трудом и это было страшно. Вроде и старик, а
крепкий — моя правая скула вздулась, десна была разбита, немного
ныла. Во рту еще ощущался металлический привкус крови, и кажется
даже зуб начал шататься.
В задумчивости я опустился на стоящий неподалеку табурет.
Обхватил голову руками, запустил пальцы в волосы. Судорожно
выдохнул. Рассеянно осмотрел комнату, но взгляд ни за что не
зацепился. Снаружи еще раздавались крики и собачий лай, но
выстрелов больше не было. Вряд ли медведя застрелили.
Я вздрогнул. В комнате стало значительно прохладнее.
Разбитое медведем окно нужно было перекрыть, иначе изба быстро
остынет. Я поднялся на ноги, распахнул вещевой шкаф Ивановича и
порывшись, вытащил оттуда пару тулупов. Ими кое-как заткнул окно,
чтобы из избы не выходил теплый воздух. Смел веником осколки
стекла, ошметки выбитой рамы. Утром по-любому придется
ремонтировать.