— Не надо, — сдержанно говорит она. — То, что
я живу не рядом — мои проблемы, а не проблемы фирмы.
Её задевает моё предложение. Это очевидно. Но дело явно не
только в этом.
— Ты боишься, что это станет проблемой, и мы от тебя
избавимся? — догадываюсь, не сдержав усмешки. Арина совсем отличается от
привычных девушек моего окружения. Никому из них и в голову не пришло бы такое.
— Какие глупости. Это мелочь.
Мои слова про мелочь почему-то злят её. Слишком уж
однозначно сверкают глаза Арины.
— Хорошо, — она говорит так спокойно и даже мягко,
что тот блеск мне, наверное, только показался.
Снова откидываюсь назад, прищурив взгляд. Эта Арина —
та ещё загадка. Не терпится её разгадать.
Снова окидываю её взглядом и вздыхаю. Громче, чем хотелось
бы.
Одежда Арины всё ещё мокрая и облегает тело. А ещё девчонка
почти без остановки едва заметно подрагивает.
— Иди в ванную, приведи себя в порядок. Там же есть
сушилка для вещей. У тебя час. Я пока сам сделаю себе кофе. Список дел заберёшь
позже.
Она тоже вздыхает, быстро поправляет волосы, пробегается
взглядом по кабинету… И вдруг резко разворачивается, уходит. Не стала даже
спрашивать, где ванная.
Ничего. Подскажут.
Снова утыкаюсь в отчётности.
Дождь лил всю ночь, не закончившись даже под утро. Я плохо
спала, но ещё сложнее было проснуться.
Как назло, ехать пришлось из квартиры подруги. На время
работы мы поменялись домами — для убедительности. Конечно, Макс вряд ли
заявится по адресу, но ничего нельзя исключать.
Хорошо, что, как только мне исполнилось восемнадцать, мама
подарила купленную папой ещё заранее, год назад, квартиру-однушку. Для новой и
самостоятельной жизни. Очень удачно, ведь сразу после переезда я устроилась на
работу к Максу.
Да, вот так сразу. Мне восемнадцать. Первый курс универа, а
я уже в большой игре. Но ставки слишком высоки. Да и терпеть больше невыносимо.
Папа и так слишком долго в тюрьме. Несправедливо, больно, обидно, жестоко.
Мама не знает про мои планы. Наверное, только поэтому я
ждала своих восемнадцати и новой квартиры. Которую, кстати, можно было и прдать
ради хороших адвокатов, но папа выступал резко против. Мама его послушалась. И
тогда я решила, что тем более должна пойти до конца.
Хотя планировать было гораздо легче, чем делать. Сердце
грозило выскочить из груди, когда уже в метро я поняла, что опоздала. А ещё
сломался зонт. И ладно бы просто спица соскочила — нет, его безнадёжно
сорвало и унесло порывом ветра.