Палатка оказалась самой обычной,
каркасной – сборные пластиковые прутья, на которые натягивались
внутренний и внешний тенты. Единственный кусочек высоких
технологий, который позволил себе вложить Никита – небольшой
теплогенератор, на случай, если ночь окажется холодной. Катерина
управилась быстро и поспешила на помощь Инге. Подруга уже набрала
хвороста и разожгла огонь. Вскоре, в тон к весёлому звону пилы и
стуку топоров, на огне весело булькали два котелка с чаем и
супом.
Когда стемнело, все четверо
поужинали. Расселись парами возле костра на положенных на манер
лавочек брёвнах и пили глинтвейн, сваренный Эйнаром. Было здорово
прижаться к тёплому боку Никиты, раствориться в лесной тишине,
ночной прохладе реки и песнях прощавшихся с летом далёких птиц.
Девушка почувствовала себя крохотной точкой под огромным куполом
неба, полным звёзд – в столичном мире Терры-секунды их было намного
больше, чем на родном Листе. Замереть между «здесь» и «сейчас»…
Нехотя Катерина заставила себя
вынырнуть из окружающего великолепия и спросить:
– Здорово. Просто здорово. А теперь
признавайтесь, зачем всё это затеяли.
– Просто отдохнуть… – начал было
Никита.
Осёкся: девушка приложила палец
поперёк его губ.
– Давай не будем врать, а? Ещё утром
никто ничего не планировал, у Эйнара на завтра был назначен совет
по поводу одного договора, – Катерина ткнула пальцем в сторону
подруги. – Сама жаловалась, что тебе придётся скучать на пару. И
вдруг мы сорвались сюда. Причём явно не на одну ночь, а на
несколько дней. Да прибавить взгляды, которыми вы обмениваетесь
украдкой, и оговорку, что уехать порекомендовал советник Пти. А ну,
признавайтесь.
Остальные переглянулись, уже не
скрываясь. Несколько секунд одними взглядами шёл немой разговор.
Потом Эйнар вздохнул.
– Наверное, ты права. Надо было с
самого начала тебе всё рассказать. Нашли зачинщика покушения на
тебя.
Катерина непроизвольно вздрогнула, на
секунду вернулась тень памяти о боли в ногах – этого оказалось
достаточно… Никита без слов немедленно обнял девушку, прижал к
себе, и сейчас Катерина ни на мгновение не собиралась протестовать
насчёт подобной фамильярности. Наоборот, в объятиях сразу стало
уютно и безопасно. Стараясь, чтобы голос звучал твёрдо, она
спросила наугад первое, что пришло в голову: