– Я сообщу вашему клану, – кивнул
советник. – Так вот, на будущее, мадмуазель Катерина, раз уж вы
запомнили запах. Зажимаете нос, не думая, как это выглядит со
стороны, и бежите. Сарисса формально не запрещена, но только по
обоюдному письменному согласию и только в разведённом виде.
Применение же концентрата и участие мага-менталиста, как случилось
с вами вчера – это уже не гражданский проступок, а крайне серьёзное
уголовное преступление. Сарисса раскрепощает подсознание, вызывая
самые затаённые сексуальные желания и фантазии. Всё то, что в
обычной ситуации психически здоровый и адекватный человек держит
под контролем и никогда себе не позволит. Одновременно, как только
аромат подействует, даже слабый менталист, несмотря на любой
уровень вашей защиты, без труда подтолкнёт жертву к конкретной
реакции. Не поддастся человек сильной воли, и только если действия
партнёра резко противоречат его осознанным желаниям. Например, вас
пригласят поучаствовать в мазохизме или однополом акте, а у вас по
части секса исключительно нормальные предпочтения.
Ингитоур побарабанил пальцами по
столу.
– Сложность я вижу пока одну. Его
Высочество Никита поверит вашему слову, я – тоже. Но с Гармана
наверняка вели ментальную запись наведённых галлюцинаций прямо там,
в реальном времени. Результат тогда будет тоже вполне чёткий. Если
уж решились на подобную провокацию в отношении невесты Его
Высочества, нелегальный маг-менталист на территории дворца выглядит
сущей ерундой. Я знаю, что на вашем Листе добрачные интимные
отношения хоть и не поощряются, но и не осуждаются. С точки зрения
остальных – вы запросто можете решиться на интрижку на стороне,
пока официально не замужем. Я помню результаты вашего
медобследования после покушения. Не переживайте, это информация
хранится у личной Службы Владыки. Но публичное освидетельствование,
которое подтвердит, что вы ещё девственница – это унижение,
которого мне хотелось бы для вас избежать.
Катерина почувствовала, что опять
краснеет до корней волос. И самое противное, что Ингитоур сейчас
был прав во всём. Как настоящий инквизитор, он видел проблему и
искал способ помочь из неё выпутаться. Стыдливость пострадавшей,
особенно когда они наедине, его интересовала в последнюю очередь:
от обсуждения интимных подробностей не умирают, в отличие от яда
или ножа в спину.