— Ничего. Просто прошу своего старого друга слегка поделиться
даром. Не больше, — хихикнул Донни, подходя ко мне ближе.
— Нет! Не смей это делать! — заорал старик, бросившись к
спятившему воспитаннику.
Император выставил руку и пустил луч красного цвета. Старика
подняло над полом и бросило в стол, где сидели менеджеры и стояли
компьютеры. Там все загремело и повалилось, а Донни лишь
улыбнулся.
— Дронг, милый Дронг, — слащаво обратился ко мне. — Ты должен
все понимать. Простой маг не может быть сильней Императора. К тому
же твой дар уникальный. Другого такого нет, понимаешь?
— Пошел ты! — с трудом выпалил я, ощущая, как внутренности
медленно запекаются.
— Ох, даже так? Все понятно. Стоять! — последнее относилось к
слугам, которые вновь попытались вмешаться. — Дронг, пойми меня
верно. Мне нужно укреплять империю, расширяя границы. И твой дар в
этом очень поможет. К тому же я стану главным в Совете Правителей
Всеземья. Твой дар слишком уж уникален, прости. Он дает очень
многое. Настолько, что устоять невозможно.
— Как же дружба, скотина??? — хрипло выдавил я, ощущая, что уже
отрубаюсь.
— Дружба? Ну да... Я долго пытал жрецов, старейшин, всемагов.
Хотел взять твою силу без боли. Но нет... Техника передачи
способностей требует смерти носителя. Тут уж ничего не поделать.
Увы.
Донни глуповато поморщился и пожал плечами, встав напротив меня.
Я понял, что моего друга здесь нет. Его захватила жажда могущества,
сделав одним из монстров. Причем настолько ужасным, что я не в
силах его укротить.
Вот урод! Наверняка долго думал, пока создавал чертов луч.
Концентрированная магия разных техник была настолько сильна, что я
не мог ее подавить. У меня были общие магические навыки, кроме
порабощения монстров. И я их хорошо прокачал за последние годы. Так
что Донни пришлось попотеть, имея дело с серьёзной добычей.
Но отдам должное его упорству. Предатель все-таки справился.
— Ух, какой сильный. Черные техномаги старались... Но все равно
не смогли создать хорошую штуку. Она должна была убить тебя
безболезненно, друг. Но твое тело слишком сопротивляется. Так что
придется терпеть, — проговорил, рассматривая меня так, будто сильно
влюбился.
— Ай, а-а-ах, скотина. Гори в аду, — стонал я, понимая, что
осталось недолго.
— Вот... Вижу, ты уже почти успокоился. Давай, ну же! Последнее
слово, аха-ха! Повешу его в золотой рамке у себя в почивальне. Чтоб
помнить о тебе, когда обрету мировое господство! — воскликнул
император.