Сирена воздушной тревоги терзала уши
с напором портовой куртизанки.
Лавируя по дворам, колонна проехала
мимо панельной пятиэтажки, и военные увидели, как какие-то стражи
правопорядка в противогазах паковали какого-то бородатого мужика в
свой УАЗик. Тот орал: «Я знал… Я знал… Покайтесь, пока ещё не
поздно… Очищение грядёт…»
Услышав какой-то религиозный бред,
Бабкин помотал головой и глухо пробубнил сквозь противогаз: «Псих,
блин, какой-то…»
Через пару поворотов колона всё же
въехала в облако газа. Видимость резко ухудшилась, и водитель
врубил фары. Их свет прорезал газ, как световые мечи джедая.
Через какое-то время военные
подъехали к границе города. Как и ожидалось там тоже была большая
пробка. Люди орали друг на друга, машины сигналили, кто-то просто
забирал из багажника свои вещи и бросал своих железных коней, делая
пробку вообще мёртвой. По бокам люди просто бежали.
– Всё, командир… Не проедим, это не
танк, чтобы переть по крышам машин, – сказал ефрейтор.
Анзоров открыл, выглянул в люк и
потянул из БТР автомат Калашникова. Затем он передёрнул затвор и
дал короткую очередь в воздух, потом ещё одну. На секунду повисла
тишина, и прапорщик сквозь запотевшие стёкла противогаза увидел,
как люди, находившиеся на улице, перевели взгляд на него.
Он сорвал с себя противогаз и
заорал, чтобы гражданские дали им проехать. Но это, конечно же, не
помогло. Испуганным людям было всё равно, гражданский ты или
военный. Прапорщик снова напялил на себя противогаз и нырнул в БТР,
задраив люк.
– Чёрт, чёрт, чёрт, – орал сквозь
противогаз Анзоров.
Затем он взял рацию и у одного из
сослуживцев поинтересовался, как там лейтенант Овчинников. Голос на
той стороне ответил, что без сознания.
– Вань, точно сквозь пробку по
машинам не проедим?
– Попытаться можно, конечно, но это
будет большой урон по гражданским, не дай бог кого-нибудь задавим
ещё, да нас всех посадят нахрен, – начал выходить из себя
Бабкин.
– Надо звонить полкану нашему, –
сказал ефрейтор и посмотрел на дисплей телефона. Не увидев значка
связи, достал рацию.
Он надавил на гашетку и сказал:
– Космос… Космос… Я Коробка,
повторяю, я Коробочка…
То были позывные их командира и
колонны.
– Да что за… Это же японские рации,
километров на тридцать должны добивать, сука…
Какое-то время со связью было глухо.
Пару раз военные слышали звуки выстрелов. Но затем рация ожила.