— Ты маме эту блузку купила? — спросила у сестренки, когда мы уложили спать пацанов, и сами легли.
— Угу. Хорошо хоть носит. А духи — твой подарок?
— Да, — довольно ответила я. — Заметила, что мама начала нашими подарками пользоваться? Раньше-то привозили ей одежду, духи, косметику, и всё это лежало до гребаных лучших времен.
— О да, лучшие времена, — пропела сестра. — Как и украшения из золота, которые от бабушки достались. Мама их в носовом платке хранила в секретере, и доставала только чтобы в ломбард сдавать время от времени, а потом выкупать. А сейчас смотри-ка: и одежду стала носить нормальную, и макияж, и духи, хммм…
— Неспроста, да?
— Может, у мамы кто появился, как думаешь? — прошептала Женька. — Она ж у нас не старая. И вообще, очень даже ничего.
— Ой, хорошо бы.
— Да-а-а! Если у мамы мужчина появился, то может и нам меньше доставаться будет. А то её устаревшие советы и нотации уже вот где.
— Согласна, — хохотнула я. — Да и заслужила мама счастье.
— Это точно. Кстати, — сестра ущипнула меня, да так больно, что я ойкнула, — чего это ты своего секси-босса гоблином называешь? Как там? Рост — метр в кепке, жирный, лысый, вонючий… ха-ха, блин, ты бы еще сказала маме, что он живет на болоте для полноты образа! Я же видела фотки Максима, ты сама мне показывала сегодня, и — гоблин? Я чуть морсом из-за тебя не подавилась, как услышала это эпичное описание.
— Это где он секси-босс? — рыкнула я. — Ну да, неплохо выглядит, но не прям Аполлон!
— Но и не Страшила!
— Ой, всё. Гад он! Видеть его не могу!
— Почему?
— Давай спать, Жень. Мне на работу завтра, да еще и вас выпроваживать из квартиры.
— Нет уж. Расскажи, почему красавчик вдруг — гад. Я же не усну, — сестра снова ущипнула меня, зараза такая.
— Ну, если хочешь знать, Максим Вадимович меня ненавидит. Причем, возненавидел еще до того, как я впервые накосячила. Придирается постоянно, гоняет по поручениям так, что я к вечеру без ног. Чуть что — орет, и…
— Так, стоп. Ты сказала, что он тебя возненавидел еще до того, как ты накосячила впервые. А ты накосячила?
Я рассмеялась, и перевернулась набок.
— Накосячила, Женя, это глагол в прошедшем времени, если я правильно помню школьную программу. А я косячу! И, знаешь, если вчера совесть меня еще грызла, то сегодня, после всех издевательств секси-хрена, я косячу с превеликим удовольствием!