– Анна Давидовна, я понимаю, что не нравлюсь вам, но... мне
нужна работа, – тихо произнесла Каролина, ненавидя себя в этот
момент за то, что приходится просить.
Женщина усмехнулась, обратив на девушку строгий карий взор. Да,
стоило признать, что ненавидела она эту девушку даже не за то, что
ее привел муж. И не за то, что она постоянно "вылетала" с рабочего
места, стоило ей предложить «более близкое знакомство» кому из
мужчин. Нет, ее она ненавидела за молодость и красоту, за то, что
она, Анна, давно лишилась этого.
– Подписывай, и можешь считать себя свободной, – не отказала
себе в маленькой мести начальница. Девушка опустила голову, но
затем расправила плечи и спокойным, чуть размашистым почерком
подписала документы. – Расчет получишь в бухгалтерии завтра. Вместе
с документами. И еще, – девушка подняла на нее спокойный взгляд, и
это еще больше разозлило Анну. Да что эта соплячка о себе
возомнила?! Считает себя невинной жертвой начальского произвола? –
Советую тебе уехать отсюда, девочка. А если надумаешь пожаловаться
куда, то помни, что мой супруг не помогает кому-то дважды.
Особенно, не получив желаемого «вознаграждения», – усмехнулась
она.
Каролина молча встала и прошла к двери. Хотелось многое
высказать этой заносчивой стерве, но она сдержалась. Ей еще
предстоит найти новую работу, а в силах Шефер сделать так, чтобы
этого не случилось. В этом городе он царь и Бог. Что же, придется
снова искать работу а вместе с ней и место жительства. Зря она,
наверное, вернулась в родной городок, мечтая, что здесь все
осталось так, как было когда-то в детстве. Или... в детстве просто
все казалось лучше и проще?
– Каро! Ты чего такая? – знакомый голос вывел девушку из
задумчивости, и она обнаружила себя на лавочке в небольшом
скверике, что находился рядом со зданием офиса Шефер.
«Алекс!
Нет смысла продолжать эти тягостные для нас обоих
обязанности. Теперь имея на руках все доказательства того, что я
никогда не обманывала тебя, уверена, ты получишь то, о чем мечтал.
У тебя больше нет сомнений в том, что она твоя дочь. Твоя... и
ничья больше...».
Буквы, словно нарочно, стали расплываться перед глазами мужчины,
и он рвано выдохнул, сжимая от злости проклятый листок, на котором
вперемешку с размытыми каплями слез, чернели прощальные слова. Нет!
Она не могла так поступить! Не могла... С ним – да, но не с
дочерью!