1908
Они сгрудились в густой летней тени переулка – небольшая пестрая группа молодых матрон со своим беспокойным девичьим выводком. На дамах были длинные юбки, легкие блузы и широкополые соломенные шляпы. Девочки же в накрахмаленных, с гофрированными оборками платьицах, волосы повязаны широченными светлыми шелковыми лентами. Многие из них принадлежали к лучшим семьям города – не из тех, что ходят на обыкновенные водевили, даже если это дневное дамское представление.
Лишь один-единственный персонаж нынешнего спектакля оправдывал присутствие подобных зрителей. Бэби Джейн Хадсон (труппа ДДТ из Дулута – всего одна неделя!) сыграла свою роль настолько безупречно, что даже не хотелось уходить из переулка позади театра, не бросив последнего взгляда на эту звездочку.
– Говорят, она гораздо старше, чем выглядит, – проговорила дама в красной шляпке, стоявшая слева от кулис. – Говорят, она слишком миниатюрна для своих лет.
– Я слышала, будто ей дают виски, чтобы задержать рост, – кивнула ее спутница, переводя взгляд на стоявшую рядом с ней девочку с печальными глазами.
– Не может быть!
– Да я и сама в это не верю.
И еще поговаривали, что на самом-то деле Бэби Джейн – это лилипутка в детской одежде. Кое-кто утверждал, что она начала говорить прямо с рождения. Группа спиритологов из Филадельфии видела в ней воплощенный дух одной покойной актрисы, использующей девочку как инструмент демонстрации своих талантов, переместившихся в Великую Запредельность.
Бэби Джейн была феноменом. Ее знали все. Разукрашенные карточки с ее словечками и выражениями клали в коробки из-под конфет. Словом, Бэби Джейн представляла собой настоящую знаменитость, так что не удивительно, что, когда дверь, ведущая за кулисы, наконец открылась и она ступила на открытый помост, дамы, ожидавшие в переулке, заволновались.
Маленькая, плотно сбитая девочка с огромными блестящими глазами и густыми темными волосами, она была одета во все белое. Платье и перчатки из белых кружев. Белый шелковый пояс – в тон ленте на полях белой соломенной шляпки. На крепких мускулистых ногах – длинные белые чулки. Туфли на высоких каблуках с белой лайковой подошвой. И на этом фоне – черные, как ночь, кудри, сбегающие к плечам из-под шляпки.
На первый взгляд – чистый ангелок. Но стоило увидеть выражение маленького круглого личика, заметить, как крохотные, в кружевных перчатках, ладошки сжимаются в твердые кулачки, как эта иллюзия исчезала.