День шел за днем, урок за уроком. Учиться мне нравилось.
Артефакторика, пусть даже боевая, оказалась неожиданно интересной
наукой. Хотя моя любовь к конструированию никуда не делась, и я
прыгала от счастья, когда Гвен прислала мне почтой новый выпуск
любимого моего журнала с чертежами «Попутный ветер».
И только два отягчающих обстоятельства не давали мне жить
спокойно.
Первое – это подначки и придирки со стороны старших курсов
боевиков. Особенно старался тот самый воздушник, подставивший Берни
подножку. Звали его, как оказалось, Нил дель Крас, и был он на деле
весьма неприятным самовлюбленным типом. Того отпора, который мы ему
дали, он нам так и не простил. Но теперь уже предпочитал делать
пакости на расстоянии. То обзовется, то подговорит дружков
опрокинуть поднос с нашим обедом в столовой. И, вроде бы, ничего
смертельного, но жизнь без этих подлянок, определенно, стала бы
приятней. Как его проучить, мы с друзьями пока не придумали.
Вступать в открытый конфликт с боевиком седьмого уровня было бы
глупо, а по хорошему он не понимал.
Второй проблемой оставался, понятное дело, Гилард Ливейский.
Несколько дней я его вообще не видела, что меня совершенно
устраивало. И я успокоилась немного, расслабилась и решила, что так
оно и будет продолжаться. А потом свалилась ему на голову. В самом
что ни на есть буквальном смысле.
Началось все с планера. Я собрала его по чертежам из тонких
дочещек и плотной, магически укрепленной, бумаги. И планер вышел –
просто загляденье! Расчувствовавшись, я назвала его «Мечта» и
поняла, что просто обязана – вот прямо сейчас же – попробовать его
в деле. Сказано – сделано. Я вышла на улицу, облюбовала самый
дальний угол нашего сквера, где сейчас не было ни души, и с
наслаждением запустила «Мечту» вверх, к самому небу. Я направляла
свою игрушку, крутила в воздухе, заставляя описывать различные
фигуры и лавировать между деревьями. А потом увлеклась, неверно
рассчитала угол наклона, и мой планер воткнулся в крону
раскидистого вяза, застряв там намертво.
– Вот же хрущ драконий! – выругалась я и – делать нечего –
полезла на дерево. Оставить «Мечту» куковать в зарослях я не могла,
а сбить камнем побоялась: испорчу еще.
Лазанье по деревьям с непривычки оказалось делом нелегким.
Только я оседлала нужную ветку, ползком, дюйм за дюймом,
подобралась к планеру и протянула было к нему руку, как подо мной
раздалось мелодичное: